Алёна и злодей обменивались выстрелами, каждый оставаясь в своём укрытии и выставив руку с оружием. Стреляли не глядя, но пули точно ложились в то место, где мог оказаться противник.

Неизвестно, сколько бы это длилось, если бы ночной визитёр вдруг не начал хрюкать от смеха. Его пистолет задрожал, а стрельба потеряла точность. Я не разбирался, не только в женщинах, но и в пудре, но даже я знал, от такого количества, что я высыпал ему в лицо, должен начаться нехилый приход.

От удивления Алёна перестала стрелять. Воспользовавшись затишьем, злодей поднялся во весь рост и побежал к окну, покачиваясь на ходу. Стукнувшись плечом в оконную раму, он вывалился наружу и ухватился за верёвку.

– Уходит! Уходит же, – закричал я.

– По-твоему, я запасные обоймы в трусиках храню? – ответила Алёна.

Пока она шарила в тумбочке у кровати, я подбежал к окну и с опаской выглянул. Злоумышленник, выписывая кренделя и похохатывая, подбежал к пежо-фургону. Дверь кабины открылась, и он упал в салон. Машина резко выехала со двора.

К окну подбежала Алёна и сделала несколько выстрелов по отъезжающему фургону. Потом обернулась ко мне, из пистолетного дула вился дымок:

– За меня взялись всерьёз. Тебе надо сматываться из Моску, Борис.

9

Из окна такси я смотрел на утренние улицы Моску. Кое-где вышли на работу дворники, они катили за собой телеги с моющей жидкостью. Возле закрытых ворот станций метро стояли хмурые гуляки, возвращающиеся из кабаре. Девушки в вульгарных нарядах, мужчины в ещё более вульгарных нарядах. Все они хотели спать. Никто не опасался, что на них выскочит убийца с пистолетом.

Мой наладонный ординатёр пискнул. Я получил голосовое сообщение от папаши:

«Салют, Бориска. Я не в Моску. Решил пожить в санатории Национального Заповедника имени Володимара Первого. Роскошное место, леса, озёра, горы… Разрешена охота по древним обычаям, то есть с арбалетом или пороховым ружьём. Связь ловит не везде. Пардон, что не увиделись. Далее, что касается аэронефа: полностью тебе доверяю. Ты капитан. Ремонт, так ремонт. Передавай привет новой подружке. Иметь связи с канцеляритами опасно, но выгодно. До свидания, сынок».

Я тронул таксиста за плечо:

– Здесь сверните на авеню Поколения Умных.

– Но на авиадром лучше ехать по авеню Лемуль.

– Мне надо в Форт-Блю, знаете где?

– Кто ж не знает? Там базируется ПВК «Эскадрон Жизель». Единственная ПВК, которая владеет территориями в пределах столицы.

Алёна сидела рядом со мной. Здоровую руку всё время держала в кармане куртки, сжимая пистолет:

– Что ты задумал, Борис? Из-за меня ты и так в опасности.

– Я всё время из-за кого-то в опасности.

Такси встало у обочины дороги. Я вышел, а таксист моментально врубил радио «Шансон» и закурил, выставив босые ноги в окно.

Как всегда под утро тонкая полоса облаков, которая покрывала небо жилых земель, ненадолго рассеялась. Громада «Форт-Блю» возвышалась в синем предрассветном небе: столетнее здание, облепленное радарными антеннами, ложементами боевых бес-пилотов и вздутыми венами проводов и труб.

От Форт-Блю меня отделял высокий решётчатый забор и пространство взлётного поля, на котором стояли с десяток эликоптеров и парочка реактивных авионов. Я не разбирался в ПВК, но даже я понимал, что «Эскадрон Жизель» – мощная военная организация.

Алёна встала рядом со мной:

– Убедился, Бориска, что Жизель Яхина неуязвима?

– Не бывает неуязвимых. Тут другое дело, Алёна. Я уже не уверен… Нужно ли мстить вообще? Моя жизнь далеко ушла. Мне есть, что терять. Мой аэронеф, моих друзей, карьеру, дело…

– А ещё – жизнь можно потерять прямо сейчас. Нужно торопиться.