– Прекрати от меня прятаться! – заявил он.

– Ты не переоцениваешь свое значение? – парировала она. – Еще чего не хватало – прятаться от кого-то!

– Ты прячешься. – Профессор говорил почти спокойно, даже без язвительных ноток, и присмиревший акцент был едва слышен, став всего лишь небольшой особенностью произношения. – Хватит, выходи. Ты устала. Не хватало еще тут в обморок упасть.

– Не дождешься. – Но тон вышел вялым и неинтересным, это девушка и сама слышала. Было наивным ожидать, что таким интонациям поверит он.

Мужчина подкатил глаза, выражая крайнюю степень неодобрения.

– Лима, пожалуйста, выходи из душа и иди спать. Если ты не хочешь находиться со мной в одной комнате, – а я больше чем уверен, что так и есть, – то я могу перенестись на кухню или к себе в квартиру. Тебе обязательно нужно нормально поспать, слышишь?

Почему-то Лима только сейчас почувствовала и осознала, что стоит перед ним обнаженной. Это заставило ее покраснеть. Она потянулась за полотенцем, закуталась в него.

– С чего бы такая забота? – проворчала она, безуспешно пытаясь скрыть смущение.

Хаджи глубоко и громко вздохнул.

– Олимпия, ты прекрасно знаешь, с чего. Не пытайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле. Выходи. Я уйду. Только поспи, пожалуйста.

– Ладно. – Девушка уже стала на коврик и, глядя на себя в зеркало, приглаживала пальцами волосы. Пустота внутри оберегала ее от истерики.

– Выспись, а потом мы поговорим, – продолжил Самад. – Я все-таки настаиваю, чтобы ты на время куда-то переехала, для твоей же безопасности.

Лима обреченно вздохнула.

– Иди к черту, Хаджи. Не тебе рассказывать мне, что делать, – сказала она, и с каждым словом ее голос креп, становился громче и злее. – Еще несколько дней назад я бы стала тебя слушать и даже слушаться в некоторых ситуациях. Но ты сам дал мне понять, что этого делать не следует. – Она встретилась в зеркале с его взглядом. – Так что даже тот факт, что я в тебя влюблена, не дает тебе власти надо мной. Я не послушная мусульманская девочка, которую нашел тебе папа.

– Ну и дура! – проревел человек-голова, резко покраснев. – Сама себя погубишь, идиотка! Шайтан с тобой, делай, что хочешь.

И исчез.

Лима оперлась о раковину, посмотрела на свое отражение в зеркале и увидела, как по лицу побежали быстрые крупные капли.

– К черту! – повторила она и позволила себе снова разрыдаться. – Никогда больше ни в кого не буду влюбляться!

…всякая женщина надоедает мужчине, если у него её не пытаются отобрать.

Ф. Искандер

– Алексей Леонидович, Вы просили позвонить, если у нас появится какая-то интересующая Вас информация.

– Я слушаю Вас.

Звонок от одного из «своих людей» в милиции застал Леднева в маленьком круглосуточном магазинчике, где он, повинуясь непонятному для себя порыву, выбирал цветы для Олимпии Ворониной. Хотелось сделать девушке приятное, да и чувство вины за все, что произошло в ее жизни по его вине, точило сердце Алексея изнутри. Он не привык воевать с прекрасным полом и привыкать не собирался, считая это недостойным настоящего мужчины, и злился на себя за то, что позволил Винсу собой манипулировать.

«Есть новости? Все-таки есть? Ура!» – подумал он, указывая молоденькой продавщице на выбранные цветы, а сам прислушался к тому, о чем говорил его собеседник. История о том, что к Лиме опять вломились в поисках головы, не то чтобы удивила его, скорее озадачила. Его парни в этом точно замешаны не были, получается, что операция была проведена за его спиной. Что, Артур уже посылает на дело своих новых любимчиков, в обход начальника службы безопасности, без которого такие вещи даже не планируются? Очень интересно.