– Но почему, если он выжил?!

– Видишь ли, Зоя, разрыв привязки мгновенно убивает дракона, но не его человеческое тело. Любящее сердце не может биться в одиночестве и умирает быстро, без мучений. Сердце же полное ненависти продолжает работать даже тогда, когда погибает драконья ипостась. Тело, что живет еще некоторое время, испытывает невероятные страдания и при этом не имеет разума. Обычно, из чувства милосердия, драконов, переживших свою пару, убивают. Мой муж сказал, что это долг матери – позаботиться о своем ребенке, а я не смогла возложить на себя это бремя. Я хотела, но не сумела справиться со своей человеческой половиной.

Хотела убить своего сына? Зоино сердце застыло от ужаса.

Плотные тяжелые шторы гостиной были задернуты, пропуская в помещение очень мало света. В сумерках зрачки драконицы ничем не отличались от человеческих. На ее ресницах дрожали слезы, которые она всеми силами старалась удержать. От сочувствия к ней и Джою Зоя сама едва не заплакала.

– Я подняла его высоко вверх, над скалами, и должна была бросить на камни. Но я не смогла. Вместо этого я открыла драконий путь сюда. И с тех пор, вот уже два месяца, мы прячемся здесь, в этом шале.

– Вы боитесь, что вас найдут другие драконы и заставят убить Джоя?

– Нет, акт милосердия, это личное дело нашей семьи. Никого из драконов не волнует, как мы поступим с умирающим сыном. Я не хочу, чтобы нас нашел мой муж. Он думает, что я убила Джоя и сейчас оплакиваю потерю. У меня есть еще немного времени. Потом же он придет за мной и потребует родить ему еще одного ребенка. Я не хочу, не вижу смысла, если все повториться снова, но он ведь спрашивать не будет!

Зоя молча переваривала услышанное. Новые сведения как-то не совсем согласовывались с ее прежними представлениями о драконах.

– Поэтому мне и нужен человек, который присмотрит за Джоем до конца. Особенно в том случае, если я в один прекрасный день исчезну. У меня есть артефакт, который облегчает боль. Я оставлю его тебе. Прошу тебя, девочка, проследи, чтобы мой сыночек ушел спокойно…

***

Зоя молчала. Она ведь уже сообщила драконице, что сделает все возможное для ее сына. Да и выбора у нее нет. Асият все решила за нее. И чем она, спрашивается, отличается от своего мужа?

Словно в ответ на ее мысли, драконица сказала:

– Я доверяю тебе, Зоя, но не могу пустить дело на самотек. Договор ты будешь заключать не со мной, а с Джоем.

– Как так?! – возмутилась девушка. – Он же ничего не соображает!

– А ему и не нужно! Я свяжу тебя с ним кровью. Только так я смогу быть уверена, что ты не причинишь ему вреда и не покинешь до самой смерти!

– Чьей, его или моей? – фыркнула Зоя.

– Разумеется, его!

– Вы что же, полностью отказываете ему в возможности выжить?

– Я не знаю таких случаев. Обычно те, кому отказывали в милосердии умирали в течение двух-трех недель.

– Вот! А он живет уже два месяца! Да еще и при полном отсутствии ухода! Да в таких условиях и здоровый не выжил бы! – Зоя решила больше не церемониться и высказать все, что она думает. Если у Зои нет выбора, так пусть и у Асият его не будет. Предложила кабальный договор, пусть слушает о себе всю правду. – Вы же его голодом заморили и даже не помыли ни разу!

Может быть Зоя сказала бы что-нибудь еще, но Асият внезапно закрыла лицо руками и расплакалась.

– Он не позволяет к себе прикоснуться… кричит от боли… и ничего не ест… только детскую молочную смесь… и то срыгивает большую часть… – всхлипывала она. – Я памперс ему меняю два раза в день и смесь завариваю… У нас все есть, что нужно для ухода, и гравикресло, и массажеры и зелья укрепляющие…