Встреча была нежной и пылкой. После взаимных приветствий, любезностей и обычных расспросов миссис Харрел пригласила Сесилию в гостиную.

– Сейчас, – сообщила она, – ты увидишь нескольких моих друзей, которые с нетерпением ждут, когда их представят тебе.

– Мы так давно не виделись, и я надеялась провести первый вечер с тобой вдвоем, – заметила Сесилия.

– Я пригласила их, чтобы развлечь тебя, – ответила миссис Харрел, – так как боялась, что ты все еще грустишь по Бери.

Сесилия, решив, что это очень любезно со стороны Присциллы, не стала возражать и молча последовала за ней в гостиную. Но когда двери распахнулась, она поразилась, увидав ярко освещенную великолепную залу, заполненную нарядными, роскошно одетыми людьми. Сесилия, ожидавшая увидеть маленькое интимное общество, занятое светской беседой, невольно замерла и едва нашла в себе мужество войти.

Однако миссис Харрел взяла ее под руку, ввела к гостям и одного за другим представила их подруге. Сесилия вскоре поборола изумление и, сев меж двух девиц, попыталась сделать вид, что нисколько не смущена. Это оказалось нетрудно. Вскоре выяснилось, что компания не столь уж велика и гости держатся свободно, мало различая чины и ранги. Сесилия еще не бывала в Лондоне (слабое здоровье дяди не позволяло им наведываться сюда), но не чувствовала себя в обществе чужой. Она жила в уединении, но не в затворничестве. В доме декана она в течение нескольких лет была хозяйкой на обедах, дававшихся для первых людей графства. Оттого-то девушка поглядывала на своих соседок скорее с желанием заговорить с ними, чем с робостью. Однако старшая, мисс Лароль, была занята беседой с каким-то джентльменом, а безразличное молчание и важность младшей, мисс Лисон, отнюдь не воодушевляли Сесилию. Так, не занятая никаким разговором, всю первую половину вечера она провела, наблюдая за людьми.

Общество также не преминуло обратить на нее внимание. Дамы составили опись ее костюма и меж собой решили, что, будь у них столько денег, они одевались бы совсем иначе. Мужчины судачили, накрашена Сесилия или нет. Один из них дерзко утверждал, что она порядочно нарумянена.

Примерно через полчаса собеседник мисс Лароль вышел, и девица, внезапно повернувшись к Сесилии, воскликнула:

– Что за чудак этот мистер Медоуз! Заявил, знаете ли, что неважно себя чувствует и не пойдет к леди Найланд! Какая нелепость!

Сесилия, изумленная подобной бесцеремонностью, вежливо, но молча внимала своей соседке.

– Но вы-то там будете? – продолжала мисс Лароль.

– Нет, сударыня, я не имею чести знать ее милость.

– Так что! Миссис Харрел вас познакомит, леди Найланд пришлет вам билет, и вы сможете пойти.

– Билет? – повторила Сесилия. – Леди Найланд пускает гостей по билетам?

– Не поняли? – громко расхохоталась мисс Лароль. – Билет – это визитная карточка с именем. У нас их зовут билетами.

Сесилия поблагодарила ее за сведения, а мисс Лароль в ответ поинтересовалась, сколько миль мисс Беверли проделала в это утро.

– Семьдесят три, – сказала Сесилия, – а потому прошу прощения за неподобающее платье.

– О, вы в полном порядке, – ответила ее собеседница. – Что до меня, я никогда не думаю о нарядах. Но только представьте, что случилось со мной в прошлом году! Я приехала в столицу девятнадцатого марта! Ужасная досада, не правда ли?

– Вероятно, но, боюсь, не понимаю почему.

– Вы разве не знаете, что именно в ту ночь лорд Дэрьен устроил большой маскарад? Я ни за что на свете не пропустила бы его! Мы прибыли с жутким опозданием, а у меня ни билета, ни костюма! Вообразите, какое несчастье! Впрочем, в десять или одиннадцать часов обнаружилось, что одна моя знакомая девица, к величайшему счастью, внезапно слегла. Ну, она и прислала мне свой билет – разве не восхитительно?