Леня успел заметить испуганное лицо генерала и приготовился выговаривать ему за излишнюю панику при проведении важных технических мероприятий, – но в следующую секунду генерал странным образом навалился на Леню всей массой своего крупного тела и практически вдавил его обратно в камеру. Вслед за Леней и генералом, уткнув дуло ружья последнему в спину, в камеру ввалился Гранит Романыч.

Он подтолкнул Дериногина к Лене с Рафаэлем. Все трое встали перед морским волком с поднятыми руками.

– Ну что, сопляки, попались! – обратился Гранит Романыч к Лене и Рафаэлю. – Хотели меня укокошить, а Гранит вам не по зубам вышел! Я сам пристрелю вас, как куропаток! – Опасливо поглядывая на неподвижных роботов, он стал наводить ствол то на стоящего в центре Леню, то на Рафаэля.

Леня был сильно напуган, но ему не подобало терять лицо высокопоставленного сотрудника КГБ, особенно в присутствии этого недотепы полицейского генерала, которого, получается, привели сюда под дулом, как ширму.

– Какую выгоду вы хотите извлечь из нашей смерти? – Леня решил попробовать начать переговоры. – С нами можно договариваться. Чего вы хотите от нас?

– Я хочу вас пристрелить! А потом… – Гранит Романыч на секунду задумался.

– А потом?.. Цена вопроса? – деловито подхватил Леня.

– Потом вы должны оставить в покое моих внуков, Екатерину и Константина Нечаевых. И вообще, не иметь к нашей семье никаких претензий! – Гранит Романыча не интересовало, выполнимы ли эти требования в нынешних условиях, он гнул свою линию с самоубийственным упорством.

– Хорошо, договорились, это реально, – успокаивающим тоном произнес Леня. – Даю вам слово, что я выполню ваше условие. Можете опустить ружье. Оно уже сыграло свою решающую роль на переговорах.

Гранит Романычу не нужна была кровь. Он уже почти выпустил пар. Гранит Романычу нужна была справедливость. Он опустил ружье, и оно снова скрылось за плащом, висеть на плече.

Ситуация сдвигалась к своему внешне мирному исходу, и Дериногин понял, что его благополучная карьера повисла на волоске. Ему не простят такого «срочного доклада». Да и совсем не так он рассчитывал доложиться высоким чинам. В это мгновение надо было спасать не только карьеру, но и собственную шкуру. Надо было во что бы то ни стало показать себя бравым молодцеватым генералом. Отчаяние распрямило Дериногина как пружину.

Воспользовавшись тем, что Гранит Романыч спрятал ружье, Дериногин выхватил из кобуры пистолет, подскочил к Гранит Романычу, приставил пистолет к его виску и крикнул, в расчете на уважаемую аудиторию:

– Стоять на месте! Вы арестованы!

Гранит Романыч отшатнулся в сторону, раздался выстрел пистолета и визг рикошетящей от потолка и пола пули, которая с чмоканьем впилась в деревянную, под старинный орех, облицовку стены. По дороге она порвала Рафаэлю отутюженную штанину.

Гранит Романыч начал бороться с Дериногиным за обладание пистолетом, и быстро вышел победителем. Обезоруженный Дериногин, оказавшись в результате борьбы возле входной двери, предпочел ретироваться с места событий.

Леня с досадой увидел, что Дериногин, разрушив результаты его переговоров, удачно смылся, и вместе с ним испарилась надежда на генеральскую помощь. К большому своему сожалению, Леня был вдалеке от спасительной входной двери, зато ему удалось ловко скрыться в туалете и запереться изнутри. Рафаэль пытался проследовать за ним. Но Леня не отпирал и на просьбы Рафаэля не откликался, благоразумно полагая, что в таком случае могут пострадать сразу двое, вместо одного. А это опрометчиво и нерационально.

Рафаэлю ничего не оставалось делать, как затесаться среди роботов и принять такой же неподвижный вид, как и у них.