Наверное, это больные.

За перилами двор: жёлтые и лиловые цветы на клумбах, высокая ограда, за ней поросший соснами холм. По склону вьётся дорога, подходя к железным воротам. Они заперты, рядом будка, и сквозь окошко видно, что там кто-то есть.

Санаторий? Психбольница?..

По этой дороге меня должны были привезти, но я ничего не помню. Неужели какая-то болезнь привела к потере памяти?.. Хотя умственные способности, кажется, не пострадали: быстро понял, где нахожусь.

Что на Кавказе – понял сразу, санитары на вопросы отвечали уклончиво, но с неистребимым кавказским акцентом. Поначалу удивило, что солнце стоит не над снежными вершинами и ледниками, а плавится в синеве с другой стороны небосвода. Потом сообразил, что нахожусь к югу от Кавказского хребта и судя по высоте гор – уж не Безенгийская ли это стена? – скорее всего в Грузии. Но как я попал сюда?..

Не поговорить ли с соседом? Хотя пока расспросы ни к чему не привели, получал односложные ответы, как от санитаров: «Лечусь… Не помню… Отвали…».

Всё же я открыл рот, но спросить ничего не успел.

Подошёл санитар – крупный черноволосый мужчина в белом халате – и с акцентом сказал:

– Пошли. Тебя доктор спрашивает.

Я уныло подумал, что мог участвовать в горном походе по Кавказу, произошёл несчастный случай, и товарищи оставили в больнице.

Встал и пошёл за санитаром.

Коридор, холл, опять коридор, звук шагов тонет в ковре. Остановились перед массивной дверью, санитар приставил пальцы к вмонтированной пластине, и спустя несколько секунд дверь открылась.

Дактилоскопический замок, вяло отметил я. И слегка удивился, но не замку, а скорее тому, что не испытываю особого удивления, хотя зачем дактилоскопический замок в обыкновенной больнице?..

За столом сидела женщина в белом халате, в свете лампы красиво мерцали серые волосы. Оглядев меня, кивнула провожатому:

– Можешь идти.

Снова акцент, хотя уже не кавказский.

Дверь закрылась, и докторша указала на кресло.

– Садитесь.

Я сел, пытаясь разглядеть глаза собеседницы: словно голубые льдинки плавали в сумраке.

– Как себя чувствуете? – Скучный голос, ни тени доброжелательства.

Будто стук послышался вдалеке. Я моргнул.

– Вроде неплохо. А что со мной? Я ничего не помню.

Женщина-врач внимательно оглядела меня, потом повернула голову к компьютерному дисплею. Лицо слегка осветилось: немного припухлое, без всякой косметики.

– Вы упали в ледниковую трещину, – равнодушно сообщила она. – Удар головой, нарушение мозгового кровообращения и, как следствие, частичная амнезия. Надеюсь, потеря памяти окажется временной…

Снова стук, но теперь отчётливее – словно кто-то постучал молотком посереди комнаты. Странно, докторша как будто ничего не услышала. Развернула ко мне монитор:

– Давайте проверим, как обстоит дело с памятью…

Ритмичные удары раздались прямо в ухо:

«Помни… проводника… по снам!».

Что они значат?..

Странная музыка… калейдоскоп чистейших красок… багровое солнце, встающее над кромкой тёмного льда… зал с колоннами из льющегося синего света…

И вот я снова в кабинете Сибил, только он обширнее и сумрачнее, а за столом непроглядная тьма.

Но теперь я вспомнил, что хотел спросить, и у кого!

Я медленно обернулся.

В открытой двери стоит человек, во тьме виднеются только белые перчатки и такое же белое лицо.

– Здравствуйте! – сказал я. – Могу я задать вам несколько вопросов?

– Слово «здравствуйте» здесь уже не подходит, – глухо отозвался гость. – Но вопросы задавать можно. Это мой долг – отвечать и показывать.

– Где я и что со мной?

– Вы в бывшем санатории, который обращён в лабораторию и частную тюрьму. Вас доставили сюда после семинара, где изучали варианты будущего.