Судорожно выдохнув, я отбросила телефон на подушку и упала спиной на диван. Потолок нависал, словно давил своим равнодушием.

– Господи, Ада, куда ты вляпалась?

Прошло несколько минут, прежде чем я снова схватила телефон. Анна не должна страдать из-за меня, но она – единственный человек, которому я могла доверить это.

Гудки казались вечностью. Наконец раздался её бодрый голос:

– Ада, ты же понимаешь, что могла подождать до утра? Я тут, между прочим, готовлюсь покорять мужчину мечты.

Её лёгкость на мгновение выбила меня из оцепенения, но тут же вызвала раздражение.

– Прости, Анна… Я, кажется, наделала глупостей, – выпалила я, чувствуя, как сердце уходит в пятки.

Молчание. На том конце я услышала, как она что-то стеклянное ставит на стол. Голос стал мягче, но в нём появились тревожные нотки:

– Что случилось? Ты где? Ты в порядке?

– Я дома. Но, Анна… – Я судорожно сглотнула. – Я сделала что-то глупое.

– Ада, конкретнее, пожалуйста. – Теперь её голос звучал серьёзнее.

– Я видела, как один мужчина избивал другого. Он мучал его, что-то выпытывал. И я… я их сфотографировала.

– Ты… что сделала? – Её голос сорвался. – Скажи, что ты хотя бы была далеко. Что ты не полезла под руку этому психу!

– Я была спрятана за баком. Они меня не видели, – быстро добавила я, словно пытаясь защититься от её осуждения.

– Уверена? – Она замерла. – Ты на сто процентов уверена, что он тебя не заметил?

Картина его поворота снова вспыхнула в моей голове. Я замялась, и это не укрылось от её внимания.

– Чёрт. Ада, – выдохнула она. – Хорошо, что у тебя хватило ума спрятаться. Но теперь слушай меня внимательно. Никаких глупостей, ладно? Ты дома, заперла двери?

– Да, проверила замки.

– Молодец. – На мгновение она замолчала, будто подбирая слова. – Знаешь что, давай ты сейчас перестанешь накручивать себя. Завари чай, укутайся в плед, включи что-нибудь лёгкое. Завтра мы разберёмся.

– А если мне станет хуже? – прошептала я, чувствуя, как внутри всё сжимается.

– Если станет хуже, звони мне хоть среди ночи, – её голос стал твёрже. – И помни: ты дома. Он не знает, кто ты. Ты в безопасности.

Эти слова, хоть и немного успокоили, всё же не развеяли всей тревоги. Когда звонок закончился, я положила телефон рядом и села, обхватив колени.

Теперь в квартире снова стало слишком тихо, а мысли, будто тени, ползли обратно, чтобы взять меня в плен.

Я встала под горячий душ, позволив воде обжечь кожу и смыть липкий слой тревоги, который тянулся за мной весь вечер. Пар наполнил ванную, обволакивая меня, как кокон, где реальность могла хотя бы на мгновение потерять свои острые грани.

Закрыв глаза, я прислонилась лбом к холодной плитке и сделала глубокий вдох. Звуки воды заглушали всё: мысли, страхи, воспоминания. Но даже это не могло стереть картину, застрявшую в голове. Лицо Марка – искажённое болью, отчаянием. Его слабое, дрожащее тело, словно он уже смирился с тем, что противостоять бесполезно.

«Ты ничего не могла сделать,» – напомнила я себе, но чувство вины всё равно цеплялось, как репейник.

Я выпрямилась и подставила лицо струям воды, позволяя ей течь по волосам, плечам, смывая то, что невозможно снять иначе. Внутри всё ещё был комок напряжения, но, словно за него взялась невидимая рука, он понемногу начал ослабевать.

«Думай о другом, отвлекись,» – приказала я себе. И начала, как это всегда бывало, рисовать образы в голове. Мягкий свет закатного солнца на лице модели, неоновые блики в ночном клубе, пронзительный взгляд сквозь завесу дождя… Вода помогала переключиться, мысли о фотографии постепенно вытесняли ужас сегодняшнего вечера.