Коротко подстриженные волосы, тёмные, но с лёгким рыжеватым отливом в местах, где их касался свет, подчёркивали суровость его черт. Эта практичная стрижка не оставляла ни капли лишнего – каждая деталь была функциональной, как и он сам. Щетина, покрывающая его челюсть и щеки, выглядела небрежно, но при этом добавляла ему ещё больше мужественности. Щетина не была слишком густой, а оставляла ощущение лёгкой неряшливости, которая на удивление ему шла.

Губы были сжаты в прямую линию, уголки чуть опущены, будто он привык скрывать свои эмоции. Но их форма выдавали силу: верхняя губа была тонкой, а нижняя чуть полнее, с лёгкой складкой посередине.

Его широкие плечи, мощные и крепкие, казалось, были созданы для того, чтобы нести невыносимый груз ответственности. Черные, как ночь, тактические штаны плотно обтягивали его мускулистые бедра, а облегающая куртка с высоким воротником подчёркивала рельефную грудь и талию. Даже через ткань чувствовалась сила его тела, будто под одеждой пряталась стальная броня.

Его руки были крупными, с длинными пальцами и жилистыми предплечьями, которые обнажались при каждом его движении. На коже виднелись тонкие шрамы – не хаотичные, а ровные, как линии, нанесенные с особой жестокостью и точностью.

– Долго пялиться будешь? – его голос прозвучал ровно, но с лёгкой насмешкой.

Я вздрогнула, словно он поймал меня за чем-то запретным, и быстро уставилась в окно.

– Я… не пялилась, – ответила резко, больше защищаясь, чем отрицая.

– Ну да. – Он вздохнул и чуть развернулся ко мне.

– Что? – выдавила я, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Что тебе сказал этот, как его… Давид? – Он говорил спокойно, но в голосе проскальзывало что-то стальное, словно каждое слово было выверено.

Я прикусила губу. Как будто этот вопрос внезапно вытащил из меня весь кислород.

– Он спросил, работаю ли я на «Аспид». – Я сделала паузу, чтобы посмотреть на его реакцию, но он лишь поднял бровь.

– А ты что? – уточнил он.

– А что я могла ответь? Я даже не знаю, что такое этот «Аспид». – Я перевела взгляд на свои босые ноги, которые дрожали от холода и нервов. – Я не знала, что мне делать.

– Логично, – спокойно отозвался он.

– А теперь я не знаю, что делать с тобой, – вырвалось у меня раньше, чем я успела обдумать.

Мужчина не ответил сразу. Он посмотрел на меня, потом снова сделал глоток кофе, словно обдумывая ответ.

– Ты не знаешь, доверять мне или нет, – констатировал он. – Снова логично.

– Если ты это понимаешь, то почему просто не скажешь, что тебе нужно? – Мой голос дрожал, но я старалась держаться уверенно.

– Я скажу… Давид прикрывался работой пожарного, а сам работал на злого дядю. Остальное позже. – он говорил так спокойно, словно это был урок в классе, а не обсуждение моей жизни. – А пока ты можешь захотеть сделать глупость вроде побега.

Мой взгляд снова метнулся к дверям.

– Даже не пытайся, – добавил он с лёгкой улыбкой, не глядя на меня.

– Почему это? – выдохнула я.

– Потому что я тебя поймаю – его слова звучали, как обещание.

Я сжала руки на стакане, чувствуя, как горячий напиток согревает замёрзшие пальцы, но не спасает от дрожи внутри.

– Зачем всё это? – наконец спросила я. – Почему ты вмешался?

Его взгляд встретился с моим, и в этот момент всё остальное исчезло. Я почувствовала, как что-то давит на грудь. Он явно хотел сказать что-то, но вместо этого повернулся вперёд и завёл машину.

– Выпей кофе, Ада. Он остывает.

Его спокойствие бесило меня. Хотелось выбросить этот стакан в окно, кричать, требовать объяснений, но что-то внутри меня останавливало. Словно я понимала, что сейчас каждое моё слово, каждый шаг могли стать роковыми.