Художник довольно потер переносицу и пустил рисунок на принтер. Гуров отправил Крячко провожать Тамару, велев организовать ей доставку до дома. Сам же забрал электронную копию портрета и листы из принтера и вернулся в кабинет. С капитаном Суровцевым они условились заранее, что, как только фоторобот будет готов, полковник перешлет копию во Владивосток, на личный номер Суровцева. Как только файл ушел, Суровцев тут же позвонил.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – прокричал он в трубку. – Снимок получил, сейчас организую четыре бригады, они пойдут по знакомым Светланы. Возможно, в ее окружении найдется человек, схожий с фотороботом.

– Отличный план, – одобрил Гуров. – В долгий ящик не откладывайте, мы тоже сидеть сложа руки не будем. Пройдемся по общаге, быть может, кто-то опознает нашего деятеля.

На этом разошлись и встретились снова только в пять часов вечера. К этому времени с опознанием закончили и в Москве, и во Владивостоке. Сказать, что новый опрос ничего не дал, – значит ничего не сказать. В общежитии проторчали часа два, опросили всех, кого смогли застать на месте. Комендант вглядывался в портрет минут двадцать, напрягал подпорченную алкоголем память, но в итоге заявил, что лицо с портрета даже смутно знакомым ему не кажется. И вообще, он уже сильно сомневается, что сдавал кому-то комнату. Даже предположил, что кто-то из студентов над ним подшутил, подсунув конверт с номером пятьсот пять.

Гуров напомнил, что в конверте были деньги, вряд ли чувство юмора студентов распространяется настолько далеко, чтобы ради шутки расстаться с немалыми деньгами. Тогда комендант посоветовал попытать счастья у бывших жильцов. Текучка есть и у них в общаге, заявил он. Может, удастся найти того, кто присоветовал жильцу-невидимке снять комнату у Подольского. Такое случалось не раз. Выезжает человек, освобождает комнату и рекомендует это жилье кому-то из знакомых, кто в тот момент как раз ищет, где бы угол снять. Он и список передал, в котором фиксировал, когда человек заселился и выселился. Кое-где и новые адреса значились, остальных же можно было найти через делопроизводителя университета. Полковники так и сделали. Поехали в университет и в короткий срок получили номера телефонов студентов, когда-то числившихся у Подольского.

Напарники объездили половину Москвы, посетили всех, кто в интересующий их период жил в общежитии на Шелковичной, но в настоящее время оттуда съехал. Пробили все возможные базы МВД и ГИБДД, разослали ориентировку во все отделения полиции Москвы и области. Несмотря на все усилия, идентифицировать человека со снимка ни по одной базе не удалось.

Отчет капитана Суровцева не особо отличался от отчета Гурова. Родители Светланы мужчину с фоторобота никогда не видели. На работе у девушки он не появлялся. Друзья и знакомые о нем ничего не слышали. В одном месте Суровцеву показалось, что удача наконец-то решила повернуться к нему лицом. Он даже воодушевился. Коллега Светланы по офису вдруг вспомнила, что видела ее в кафе возле центрального городского парка. Было это за месяц до исчезновения девушки. Светлана была там с парнем, и, по мнению коллеги, сходство с фотороботом прослеживалось.

Суровцев поехал в кафе. Он надеялся, что мужчина с фоторобота окажется в кафе завсегдатаем или хотя бы примелькаться успеет, но нет, официанты его не узнали, бармен тоже, а уж у них на лица память не хуже, чем у оперов. Зацепка не сработала, и новых отыскать не удалось. Куда двигаться дальше, Суровцев понятия не имел, впрочем, как и Гуров. В итоге разошлись ни с чем. Суровцев отправился на ковер к своему начальству, а Гуров и Крячко – на доклад к генералу Орлову.