И да, сын мой, возьмите еще вот это…

– Для чего?

– Этот предмет позволит вам отличать реальные вещи от иллюзий…

– Доброй ночи, отец, мне пора идти.

– Доброй ночи, сын мой! Храни вас Бог!

Против ожидания, нынешняя ночь лорда Фарлоу в таверне Виндзоров прошла на удивление спокойно. Эдвард окончательно решился и успокоился.

На следующий день, после полудня Эдвард положил на свой дорожный чемодан запечатанное письмо, на котором было написано «Вскрыть в присутствии преподобного Джеймса и констебля, если лорд Фарлоу не вернется 14 октября в 10:00 часов».

В письме было указано, что он по доброй воле направляется в заброшенный дом Самуэля Блэквотерса провести ночь, дабы узнать, действительно ли обитают там духи, или же местная легенда есть не более чем старинное заблуждение. Необходимо прийти ему на помощь, взяв с собой преподобного Джеймса, если он сам не вернется в означенный срок».

Слегка взволнованный, Эдвард направился в заброшенный дом Блэквотерса.

Миновав знакомую ему дорогу, подходя к дому, он поразился произошедшей здесь перемене. Куда девался тот заплесневелый, заросший растительностью и кривыми деревьями особняк? Следов запустения как не бывало, перед Эдвардом возвышался совершенно новый чистый дом с белыми колоннами, будто только что построенный. Несмотря на холодный октябрь, в ухоженном дворе стояли аккуратно подстриженные зеленеющие деревца, фонтан был до блеска начищен и весело булькал водой. Двор был ярко освещен газовыми фонарями, вокруг стояло несколько карет и экипажей, среди которых проворно сновали слуги с факелами, из сарая доносилось ржание верховых лошадей. Раздавался смех, группы неизвестно откуда взявшихся в этой глуши гостей стояли у парадного входа, курили и оживленно о чем-то разговаривали. Эдвард приблизился к ним и мельком заглянул в лица. На вид обычные люди, с ним вежливо раскланялись.

У парадной двери швейцар в красном форменном сюртуке с золочеными пуговицами распахнул перед ним дверь.

– «Приятного вечера, лорд Фарлоу».

– «Благодарю» – растерянно обронил Эдвард, ошарашенный как тем, что его здесь, несомненно, знали по имени, так и мощным потоком звуков, хлынувших на него из главного зала этого дома, подобно океанской волне.

Дом был полон веселых голосов, шумных разговоров, откуда-то с верхов доносился рокот органа, часто сменяемый звуками скрипок и басовой виолы.

Сотни свечей горели в канделябрах гигантской хрустальной люстры, свешивающейся с потолка второго этажа. Деревянные панели стен, ковры, статуэтки, мебель и комоды – все было начищено до блеска, как на лучшем светском приеме.

Несколько растерянно Эдвард протиснулся сквозь толпу болтающих мужчин во фраках с картами и трубками в руках, женщин в вечерних платьях с яркими украшениями, перьями и веерами. Он выбрал себе место в гостиной на том же темно-бордовом кресле, на котором он сидел в прошлый раз.

Хозяина дома, однако, нигде не было видно.

Пробегавшие мимо безукоризненно одетые официанты в белых перчатках несколько раз предлагали Эдварду напитки и закуски, но он, твердо памятуя наставления преподобного Джеймса, отсылал их прочь взмахом руки.

С балкона послышались звуки виолончели и фортепиано. Одетые в серые фраки музыканты заиграли изысканный старинный вальс – под такие вальсы, вероятно, танцевал не только отец, но даже и дед Эдварда, когда они ухаживали за своими дамами.

Особняк оживал на глазах, гул голосов становился громче, хлопки бутылок и звон тарелок из столовой – все отчетливее.

Заглянув в столовую, Эдвард увидел длинную вереницу столов, вокруг которых за тарелками с изысканными блюдами сидели люди. Официанты ловко сновали между ними с тележками, накрытыми белоснежными скатертями, дружески, но отнюдь не фамильярно наклоняясь к гостям, чтобы услышать их пожелания. Но ведь дом был заброшен, и все говорили, что Самуэль Блэквотерс не никогда не держал прислуги? Разве что нанял их временно, на один вечер? А на какой вечер? Неужели в честь никому прибывшего к ним лорда Фарлоу? Нет, тут что-то не сходится.