Обойдя дом, он заметил вторую вещь, которую следовало бы ожидать: одно из окон было разбито непогодой, что было совершенно ясно, поскольку осколки стекла лежали внутри здания.

Поставив друг на друга несколько лежащих во дворе досок и камней из развалин сарая, Эдвард закинул ногу за оконную раму, и, оттолкнувшись, запрыгнул в дом.

Собака осталась ждать хозяина снаружи, недовольно рыча.

Против ожиданий Эдварда, дом оказался вовсе не страшным, хотя и полным следов запустения. Мягкие, хотя и крайне запыленные ковры, несколько покосившихся книжных полок, заплесневевший некогда покрытый синим бархатом диван, несколько мраморных статуэток в псевдо-античном стиле, комоды, шкафы, кое-где разросся мох… лестница с перилами, уходящая на второй этаж, где через частично разрушенную крышу пробивался свет… а вот зеркал нет. Старик был равнодушен к своей внешности, или тут замешаны иные, более темные и таинственные причины?

Подойдя к той комнате, что когда-то гордо именовалась гостиной, лорд Эдвард опешил. В одном из массивных темно-бордовых кресел сидел седой старик, с виду вполне живой и пристально смотрел на него.

Лорд Фарлоу остолбенел в дверях, будто школьник на пороге бального зала.

– Что за черт!

– И я рад вас видеть, молодой человек. Вы всегда входите в дома к незнакомым людям с таким приветствием?

– Прошу меня извинить… Меня зовут лорд Эдвард Фарлоу.

– О, это мне хорошо известно, юноша. Да вы не стойте в дверях, проходите, садитесь в кресло, коли вы теперь мой гость. Я ведь ожидал вас.

– Ожидали меня?

– Ну да. Не далее, как вчера, вы с вашим другом как полоумные носились кругами по окрестным болотам, оглашая окрестности вовсе не аристократическими воплями. Вы плохо ориентируетесь.

– Вы… Самуэль Блэквотерс?

– Да, это я.

– Но как это возможно… Вы ведь лет пятнадцать как мертвы?

– Мертв? И да, и нет… Впрочем, не будем цепляться к словам, юноша. Вы же видите, что я мыслю, разговариваю, значит, даже если мертв, то не совсем? Хехехе… Да что вообще такое смерть, когда твой господин – сам Хозяин Болот, живущий уже целую вечность, видевший зарю этого мира и бывший уже неизмеримо древним задолго до появления человечества? Тело вполне может умереть, но дух продолжает быть активным и даже, осмелюсь сказать, очень активным и деятельным!

– Существо, столь древнее… Кажется, я догадываюсь. Ваш господин – он что, из падших ангелов?

– Какой вы любопытный, юноша! Вы задаете слишком неудобные вопросы, ответы на которые обычно получают только посвященные. Но вы мне нравитесь – и в знак моего к вам расположения, я вам отвечу: ДА. Вы, люди, называете этим странным именем таких как он, но это только ваше придуманное название.

– Я понимаю… Оскверненный ангел воды стал Хозяином болот, никем иным он и не мог стать. И на что мне ваш так называемый падший ангел, коли я христианин и служу высшему и всемогущему Богу?

– Ваш Бог далеко отсюда и редко вмешивается в земные дела людей, сэр. Мой же гораздо ближе, чем вы можете себе это представить – быть может, даже под этим домом, и его щупальца из невероятной глубины, простирающейся до самого преддверия преисподней, окутывают этот дом, в котором мы с вами сейчас разговариваю. Благодаря его присутствию, здесь я существую и даже, если так можно выразится, восполняю энергию своего бытия. Вы же не думаете, что он случайно выбрал место, где приказал мне построить дом? И он всегда прислушивается к насущным нуждам тех, кто верен ему, не давая пустых долгосрочных обещаний, а в обмен требует самую малость.

– Зачем вы пытались утопить в болоте Тома Виндзора, сына хозяина таверны? Потом в полночь еще и послали к нему ваших слуг, чтобы они его зарезали, да еще и пытались принести в жертву кого-то из местных крестьян. Это и есть та самая малость, которой вы расплачиваетесь за благодеяния вашего демона?