Холодное октябрьское утро в Фарлейксе застало лорда Фарлоу глубоко не в духе. Прошлая ночь принесла мало хорошего, из камня Тома никакой информации не выжмешь, обычай жителей чертить круг вокруг деревни в полнолуние – вероятно, остаток языческих верований. Сектанты существовали на самом деле, но, возможно, они просто верили в какие-то бредни из прошлого.

Ночная потасовка с сектантами была очень опасной затеей, и Эдвард пребывал в нерешительности, стоит ли продолжать ворошить всю эту историю. В конце концов, он решил переговорить с Томом.

Переодевшись в свежий охотничий костюм, он приоткрыл дверь и крикнул, чтобы ему принесли завтрак. Принесшая блинчики, яйца, лепешки, и утренний кофе Маргарет Виндзор была, как и вчера, корректна и сообразительна, в ней не замечалось ни тени принужденности, так что Эдвард был удивлен ее самообладанием.

Наскоро позавтракав, Эдвард пришел в несколько лучшее расположение духа, спрятал револьверы в карманы, свистнул Балфура и решительным шагом направился со двора.

На выходе из таверны его встретил вооруженный Том Виндзор. Обменявшись парой фраз, они решили вдвоем проверить окрестности в поисках следов бежавших из деревни сектантов.

Вскоре деревня осталась позади, и потянулись унылые пустоши с наполненными стоялой водой низинками. Природа готовилась к зиме, на деревьях и кустарниках листьев не было, дальние крики птиц только придавали этому месту унылости. Пес лорда Фарлоу, однако, не разделял мрачного настроения своего хозяина и радостно носился, принюхиваясь к незнакомым запахом и пугая редких птиц. Поля крестьян сменились пастбищами, пастбища закончились, потянулся редкий подлесок. В воздухе запахло сыростью и стоялой водой, над ухом противно зажужжали редкие комары, рельеф местности шел вниз, в дремотную и сонную низину. Берез стало меньше, зато в избытке появились низенькие сосны – верный признак болотистой местности. Вскоре подлесок превратился в настоящие дикие заросли, между которыми вилась тропинка – проложенная еще в те времена, когда озеро Ветлоулейк еще не вызывало суеверного страха.

В компании Тома, лорд Эдвард спустился в низину. Деревья неожиданно расступились ,и они увидел обширный заболоченный участок, простиравшийся на сколько хватало глаз, перемежающийся с сухими приподнятыми тропинкам. Вооружившись безобразным корявым березовым суком в качестве шеста, Том пошел впереди, проверяя землю, Эдвард следовал за ним, замедлив шаг. Пес Балфур тоже несколько поумерил свою прыть, хотя и не утратил живого любопытства.

Одна странность сразу удивила лорда Эдварда – здесь, на болотах, действительно не было птиц, даже столь типичных для такой местности куропаток. Стояла полная тишина, изредка нарушаемая жужжанием насекомых и всплесками лягушек. Торфяники, казалось, простирались до горизонта.

Пару раз ему попадались находки: свежие водоросли, будто кем-то вырванные и брошенные на более сухой земле, пара черепов животных и даже то, что было отдаленно похоже на обломок человеческого черепа.

Надо полагать, что мысли его проводника, Тома Виндзора в тот день витали далеко, потому что по неясным причинам он сбился с дороги и они заблудились.

Мрачные кривоватые сосны, будто засохшие березы без листьев, старые коряги и пни, хлюпающая под ногами жижа к середине дня вывели Эдварда и Тома к чуть более сухой полянке, засыпанной мелким булыжником, на которой стояло грубое подобие круга из замшелых низеньких валунов. Хоть это были и не такие гиганты, как, например, в Стоунхендже, и это не были рукотворные ограждения, все же сердце Эдварда забилось чаще. Ведь с первого взгляда было понятно, что эти камни уже несколько сотен лет стояли, образуя почти правильный круг, что указывало на явное вмешательство людей. Однако, следов сектантов как и вообще свежих челвоеческих следов нигде не было видно.