Он вновь нажал кнопку. Реакции никакой. Я двинулся к окну. Вдруг позади себя я услышал резкий голос: – Какого чёрта вы здесь делаете?

Я остолбенел, затем справившись с этим, медленно развернулся. Возле ворот стоял мужчина. Я его сразу узнал. Роман Богданов был выше среднего роста, темноволос и популярен своей красивой внешностью. В конце 90-х он был известен оперативникам и своим дружкам—бандитам по кличке Жоффрей. Вскоре он сменил «окраску» и стал работать на известного депутата—олигарха. В среде лихоимцев в полиции и администрации он снискал себе поддержку, и криминальное прошлое было забыто. Ему было сорок пять—сорок семь, тяжёлая челюсть, синие глаза. Рубец от пореза ножа на левой щеке придавал ему вид злодея, а доброжелательная улыбка, при которой демонстрировались прекрасные зубы, подкупающе воздействовала на дам. На нём была лилового цвета сорочка, белые брюки и туфли. На его руке золотые часы с браслетом, а на шее золотая цепь – кулон с большим изумрудом и бриллиантами.

– Вы Богданов? – спросил я, вероятно не так радостно.

– Ну и что, если так? – вопросом на вопрос спросил он, низким мужественным баритоном, который подействовал бы на женщину, но не на меня.

Я приблизился к нему и протянул визитку с эмблемой детективного агентства «Филёр». Он несколько секунд изучал её, затем брезгливо вернул мне, будто она испачкала его руки.

– Спасибо. Но мне не нужны услуги детектива.

К нам подошёл Юдин. Богданов сделал вид, что не заметил его.

– А мы их не предлагаем, – сказал я. – Мы работаем в интересах клиентки, муж которой – ваш приятель. По нашим данным он причастен к убийству. Возможно, вы поможете нам.

Он показал рукой в сторону калитки. – Покиньте территорию. У меня нет времени и желания общаться с вами.

– Ну, хорошо. Мы вынуждены будем обратиться в полицию. Эти же вопросы будут задавать они.

Богданов провёл ладонью по левой щеке, задумчиво потёр квадратную челюсть и внимательно посмотрел на меня.

– Чего хотите? – спросил он.

– Дело весьма серьёзное, чтобы обсуждать в спешке.

Его глаза приобрели более жёсткое выражение.

– Прошу в дом, там переговорим, – сказал он и поспешно направился к парадному входу.

Мы двинулись за ним.

Богданов распахнул входную дверь и, минуя небольшую прихожую, торопливо прошагал в холл. Мы от него не отставали. Он приблизился к серванту, с полки взял пачку сигарет, вытряхнул оттуда сигарету и, не предлагая нам, чиркнул зажигалкой, закурил. Затем он сел в кресло, закинув ногу за ногу. Я опустился на диван. Юдин остался стоять в дверном проёме оперевшись плечом о косяк двери. На его лице застыла холодная гримаса ухмылки.

– Ну, что у вас за дело? – спросил Богданов. – Выкладывайте, да быстрее. Я действительно стеснён во времени.

Я вытряхнул из пакета на диван одежду Фёдора.

– Как эти джинсы попали в вашу комнату на верхнем этаже?

Богданов задумчиво посмотрел на вещи.

– Что-то я не понимаю? О чём это вы? – в недоумении спросил он, переводя взгляд на меня.

– Эта одежда была в комнате на верхнем этаже вашего дома. Мы хотим знать, как она там оказалась? Что ещё не ясно? – немного заводясь, спросил я.

Он нервно затянулся дымом от сигареты и выдохнул в мою сторону.

– У вас с головой всё в порядке?

– Послушай, Богданов, давай не будем, – произнёс я, немного резче обычного. – Я был здесь три часа назад и нашёл эти джинсы в вашей спальне. Это может подтвердить Астахов. Мы столкнулись с ним в этом холле.

– Неужели? – саркастически ухмыльнулся он. – Это означает, вы их забрали, а теперь решили вернуть. Очень умно.

– Не надо паясничать, – буркнул я. – Вы прекрасно всё знаете. По глазам вижу, Астахов вам всё рассказал.