Когда главный конструктор закончил, Брежнев поблагодарил его за важное сообщение и спросил: а нет ли среди бумаг докладчика иллюстраций выполненной работы? Они, конечно, были, лежали на столе перед Непобедимым, который, пожалуй, был рад этому вопросу. Выбрав из документов нужные здесь и сейчас, он подошёл к столу, за которым сидели руководители, и раскрыл перед ними нечто похожее на большую бумажную гармошку. На умело подобранных кадрах скоростной киносъёмки легко просматривались моменты подлёта ракеты к цели и поражения её – всё было наглядно и убедительно. Докладчик начал пояснять некоторые моменты, особенно те из них, когда ракета подлетала к мишени и наносила удар в район среза сопла двигателя реактивного самолёта. На последующих фото было видно разрушение цели, и это окончательно убедило членов Совета обороны, что ПЗРК – действительно грозное оружие. Они положительно оценили итог многолетней работы.

После завершения заседания его участники стали расходиться. Уже в коридоре, на выходе из зала, к Непобедимому подошёл Устинов. Он поблагодарил Сергея Павловича за убедительное и уверенное выступление по изделию и, пожав ему руку, вдруг сказал: «Вот теперь я тебе всё прощаю! Помнишь моё обещание?» – Устинов с непривычной для себя мягкостью посмотрел на главного конструктора. Непобедимый не сдержался и улыбнулся. Конечно, он в деталях помнил командирский посул строгого властителя советской оборонной промышленности.

Тот случай в их взаимоотношениях с фразой, похожей на строку полузабытого романса «Вернись, я всё прощу», произошёл вскоре после назначения Непобедимого главным конструктором вслед за безвременной кончиной отца-основателя СКБ, а впоследствии Конструкторского бюро машиностроения Б. И. Шавырина. В последующем, в одной из глав мы обязательно обратимся к этому мимолётному эпизоду – он, право, стоит того, – смысл которого был понятен только этим двоим деятелям оборонной отрасли.

А сейчас, пожалуй, пора вновь вернуться в коридоры ЦК, где после заседания Совета обороны СССР мы ненадолго оставили Устинова и Непобедимого. Именно здесь надо сказать, как складывались взаимоотношения между этими двумя незаурядными людьми. Опытнейший организатор оборонной отрасли, Дмитрий Фёдорович поверил в звезду Непобедимого – но, разумеется, случилось это не в день заседания Совета обороны.

Вера в нового главного конструктора зародилась ещё при его назначении после кончины Бориса Ивановича. А укрепилась она – каким бы парадоксом это ни казалось – после того горячего разговора в позапрошлую осень 1965 года, когда в своей критической позиции в отношении стратегического ракетного комплекса «Гном» Сергей Павлович не прекословил руководству, но обоснованно защищал собственный взгляд на будущее предприятия без стратегического ракетного комплекса, работа над которым началась при Борисе Ивановиче. Непобедимый был твёрд в своём воззрении и убедил самого Устинова в необходимости перевернуть страницу в деятельности КБ. И теперь, после убедительного доклада Сергея Павловича перед высшим руководством страны, вера Устинова в него только укрепилась. С тех пор взаимоотношения этих двух людей переместились на более короткое расстояние, стали дружественными.

Зрелые плоды этой дружбы на деловой основе страна увидит через годы, и мы об этом ещё расскажем. А пока после общего знакомства с главным конструктором в роли «невыездного» до и после эпизода, изложенного в нынешней главе, приступим к жизнеописанию замечательного человека, чья биография была отмечена многими славными делами во имя общего дела – защиты страны в неспокойные времена.