– Я благодарна величественной Мирмах за то, что она позволила мне присоединиться к этому изысканному обществу, – произнесла гостья. – Не иначе как благодаря заслугам моего отца мне была предоставлена такая честь.

– Мы многим обязаны мудрому Сенеаву, – ответила жена Харива, – но известно, что прекрасной Сонабар предназначено место, достойное её красоты, ума и высокого происхождения.

– Этого места я не достойна, – ответила Сонабар.

– Правда ли то, что повелитель велел день и ночь охранять твоё жилище? – полюбопытствовала хозяйка.

– Истинная правда.

– А правда ли, что к тебе сватались высокородный Ндошвалюканна и воинственный Харциаш?

– Это мне неизвестно, – ответила Сонабар с застенчивой улыбкой, – до недавнего времени отец не разрешал мне даже думать о замужестве.

– Я уверена, что твоё бракосочетание станет незабываемым событием в Айоне, – предположила Мирмах. – Ты уже знаешь, каким будет твой свадебный наряд?

– Нет, – Сонабар продолжала застенчиво улыбаться. – У тебя, моя госпожа, такая красивая причёска! Я такой никогда не видела!

– Одна из моих рабынь необыкновенно умна, – ответила жена Харива, – она умеет завивать волосы, укладывать их в роскошные причёски и вплетать в них бусинки ляпис-лазури или золочёные нити.

– Если бы у меня была такая рабыня… – отозвалась дочь Сенеава.

– Я могу уступить тебе её на один день, для того чтобы она научила твоих рабынь делать то же самое.

На следующее утро к Сонабар привели женщину.

– От величественной Мирмах, – доложил стражник.

– Ты кто такая? – холодно спросила её девушка, она, казалось, забыла о разговоре с женой Харива.

– Я Ашиква, – ответила та. – Меня прислала моя госпожа, для того чтобы учить рабынь молодой госпожи делать красивую причёску.

– Дайюн! – позвала Сонабар, и из-за ширмы вышла старуха-нянька. – Дайюн, это Ашиква, она поступает в твоё распоряжение на весь день.

Хорошая рабыня – проворная рабыня. Ашиква, наверное, это знала, потому что она делала всё на удивление быстро. К тому же она была очень старательна. Глядя на неё, няня хмурилась, но для неё этот день, несомненно, был днём отдыха.

– Где все рабыни молодой госпожи? – удивлялась Ашиква.

– А тебе зачем знать? – усмехнулась Дайюн. – При молодой госпоже только я.

– Кого же мне учить делать красивую причёску? Тебя?

– Ты наливай воду да не разговаривай.

Наполнив медный таз тёплой водой, рабыня принесла полотенце, для того чтобы Сонабар могла умыться, поднявшись от послеобеденного сна, а няня капнула в воду несколько капель ароматного масла. Дверь отворилась, и в комнату вошёл Умайака с подносом в руках. Весь день Ашиква пыталась поговорить с ним, даже когда ей сказали, что этот раб нем.

– Как? У таких важных господ немой раб?

– Умайака, поставь всё на стол, – приказала ему Дайюн и, когда тот вышел, пояснила: – Немому рабу цены нет, он не выболтает тайны своих господ.

– Какие тайны могут быть у таких вельможных людей?

– А тебе так всё и расскажи.

В это время проснулась Сонабар. Она вышла из своей опочивальни сонная и недовольная.

– Что это вы тут разболтались?

– А, не слушай нас, голубка, вот попей сахлав, пока горячий.

Но молодая госпожа, умывшись, сразу села напротив зеркала.

– Ашиква, заплети меня красиво, а ты, няня, смотри и учись, – приказала она.

Рабыня взялась за дело, ради которого её сюда прислали. Осторожно она расчесала длинные волосы Сонабар, разделила их на шесть частей, зажала между пальцами золотой шнур и начала плести. Её ловкие руки быстро двигались, пальцы мелькали. Увлёкшись, она, казалось, забыла, где находится, и начала тихонько напевать. Величественная Мирмах всегда капризничала и жаловалась на то, что она слишком сильно дёргает её волосы, а Сонабар сидела спокойно, не шевелясь, сложив руки на коленях. Дайюн внимательно смотрела, как в волосы её госпожи вплетался золотой шнур, как он принимал форму сетки, охватывающей голову, как приподнимал он волосы над шеей и заставлял их падать на плечи шёлковым каскадом. Когда работа была закончена, голова молодой госпожи являла собой восхитительное зрелище, а она, смотрясь в зеркало, была недовольна.