– Должны разочаровать тебя, Петя, – нарочито хмуро сказал Турецкий, потому что Петькина тирада не могла не вызвать у него веселую ухмылку. – Беда случилась, и может понадобиться твоя конкретная официальная помощь. Сегодня, где-то час назад, арестовали Антона по обвинению в убийстве. Кто арестовал – неизвестно, куда увезли – тем более. Мы еще не начали прочесывать местность, но кое-какие первичные наблюдения имеем. Слушай, Элка, я больше не могу, у меня эта история вызывает аллергию. Давай в двух словах, только не больше, передай Пете, что вы накуролесили сегодня с Антоном.

Как ни странно, Элка уложилась в две минуты. Видимо, правильно говорят, что повторение – мать учения.

– А что, – выслушав рассказ до конца, сказал Петр, – в ваших мыслях есть доля истины, а какая, это мы решим на месте. Элку б я с собой не брал, пусть отдохнет в машине, нам лишние эмоции ни к чему, только пусть закроется, чтоб не залезли сюда любители специфических русских красавиц. А сами сейчас пойдем к Султанову в официальном порядке. Если я что совру не так, не обращайте внимания. Я так думаю, если концы здесь, то Антон уже сегодня отправится туда, откуда его взяли.

– А ты знаешь, откуда его взяли? – мрачно усмехаясь, спросил Турецкий.

Щеткин задумался.

– Не угадаешь, – сказал Филя.– Элка, можно открою великую тайну?

– Да ну вас, охальников! Человеку плохо, а им хиханьки да хаханьки!

– Действительно глупость сморозили, – пробурчал Турецкий, – человека, можно сказать, впервые затащили в койку, и тут же пришли злые дяди и запаковали его.

– Плетнева запаковали? – воскликнул Щеткин. – И он не сопротивлялся?

– Нас тоже это удивило, и тем не менее. Ну, все, шутки в сторону, двинули. Элка, из машины ни шагу. Держи «мобильник» перед носом, если будешь нужна, позвоню. Пошли, ребята…

Хозяин еще домой не собирался. В прокурорской генеральской форме Турецкий выглядел солидно. И они вчетвером прямо через зал, полный народа, прошли к служебному входу, где располагался кабинет господина Султанова. Там какие-то мальчики попробовали было оказать сопротивление, но генеральская прокурорская форма Турецкого и милицейская «ксива» Пети Щеткина, которой он бесцеремонно тыкал в самые хари наглых мальчишек, свое дело сделали. Они не любят, когда с ними мягко разговаривают. Они боятся, когда с ними жестко разговаривают, потому что понимают, что всегда за ними есть грех, за который может попасть.

Султанов был толстый, некрасивый, лысый мужик. Он ужинал в одиночестве, на столе стояли какие-то тарелки, отбивные, фрукты, овощи, бутылка коньяка, самое подходящее место для разговора.

Турецкий сказал, входя и не здороваясь:

– Так, я приехал, чтобы выяснить по поводу задержания Антона Плетнева. Известно, что задержание произошло по заявлению, отправленному из вашего заведения, ресторана «Султан». Быстро и в двух словах объясните мне смысл вашего заявления, после чего мы с вами поедем в милицию, куда его увезли, и там выясним частности.

– Да, но я… ужинаю…

– Мне плевать на ваш ужин, у меня нет времени. Вы понимаете, у меня нет времени! Майор, объясните, пожалуйста, господину Султанову, что у нас нет времени разговаривать и ждать, пока он закончит свой ужин. Время позднее, а ночью не допрашивают. Нам нужно успеть до ночи, поэтому положите вилку и рассказывайте, что произошло.

И Султанов спокойно начал рассказывать о том, как сидела мирная компания ребят с Усачевского рынка, как двое русских начали издеваться над ними, называть чурками, с ними были дамы, которые хихикали и хохотали над этими издевательствами. Султан, его племянник, он тоже Султанов, терпел, потом сказал, что он попросит выйти кого-нибудь из них, чтобы выяснить отношения, и тогда один их них, который оказался впоследствии Плетневым, взял Султана за грудки и просто вышвырнул на улицу, при этом Султан поломал себе челюсть и вывихнул ногу. Сейчас он находится на излечении. А потом он избил другого, наверное, до смерти, – сделал печальную мину Султанов.