– Никаких проблем, – сказала Надежда.

– А как она отнесется к тому, что вы будете платить за ее учебу? – спросил Гуров.

– Надеюсь, нормально. У нас хорошие отношения.

– Можно сказать, что вы одалживаете ей эти деньги, – сказала Катерина. – А вернет, когда сможет. Но часто люди, оказавшись в слишком комфортной ситуации, оказываются этим развращены. Может быть, лучше устроить ее на вечернее отделение? И на работу – пусть зарабатывает себе на жизнь? Хотя бы частично? Все-таки дисциплинирующий фактор.

– Когда ее, так сказать, выпустят в жизнь? – спросил Сергей.

– Медицинские вопросы, вероятно, будут решены через пару дней, – ответила Надежда. – А вот про легализацию не знаю.

– Легализация, думаю, займет около недели, – сказала Катерина.

– У нее есть какая-нибудь квалификация? – спросил Сергей.

– Только матстатистика, – ответила Надежда.

– Тогда я, наверное, мог бы пристроить ее к своим знакомым социологам.

– Замечательно! – обрадовалась Надежда. – Большое спасибо!

– Вот еще что, – сказала Катерина. – Для адаптации надо бы вам с ней пожить хотя бы один-два месяца.

– Я так и планировала.

– Правда, она ведь быстро поймет, что вы ориентируетесь в местной жизни не лучше ее. Как это объяснить?

– Может, использовать близкую к правде версию, что вы недавно приехали из-за границы и из соображений секретности не можете рассказать, откуда? – предложил Сергей. – Вряд ли она сейчас сообразит, что это не очень правдоподобно. А тем временем вы тоже адаптируетесь, и вопрос более-менее отпадет.

– Наверное, так и сделаю, – согласилась Надежда. – По крайней мере, ничего другого в голову не приходит.

– Ну что, за счастливую жизнь вашей подопечной, – предложил тост Сергей.

– Уже и вашей тоже, – улыбнулась Надежда, поднимая бокал.

На следующий день Вите разрешили смотреть телевизор и пользоваться Интернетом – и Надежде пришлось просить Катерину приехать и поотвечать на вопросы Виты, от которых та чуть не лопалась.

Под вечер Катерина предложила Надежде посидеть во внутреннем дворике миссии.

– Вас что-то беспокоит? – спросила Надежда, почувствовав, что Катерина чем-то озабочена.

– Может, перейдем на «ты», Надь?

– С удовольствием, – улыбнулась Надежда.

– Меня беспокоит, – вздохнула Катя, доставая сигареты и закуривая, – не столько Вита, у нее, думаю, так или иначе все наладится, сколько ты.

– Я?! – удивилась Надежда.

– Да, Надя, у тебя могут быть серьезные психологические проблемы. Ты разрешишь мне говорить о ваших отношениях с Витой?

– Буду признательна, если что-то посоветуешь.

– Понимаешь, вы относитесь друг к другу, так сказать, очень несимметрично. У тебя это любовь, о чем ты, кажется, не догадываешься. Тебе, видимо, это чувство незнакомо?

– Мне дома вообще были незнакомы эмоции, связанные с чем-либо вроде секса. Да и сейчас к человеческому сексу у меня очень странное отношение.

– Так ты сама хочешь, чтобы Вита была твоей любовницей?

– Хочу, – помолчав, ответила Надежда.

– Проблема в том, что она испытывает к тебе не более чем довольно сильные симпатию и сексуальное влечение. При этом у нее явная склонность иметь одновременно несколько сексуальных партнеров и часто их менять. Она, наверное, проектировалась для исследования сексуального поведения аборигенов?

– Да.

– Мне такой поведенческий стереотип хорошо знаком на собственном примере, потому что анализ сексуального поведения был и моей основной специализацией. Как тебе будет, когда вокруг Виты завертится вихрь любовников?

– Мне будет неприятно, – тоскливо ответила Надежда. – А ты уверена насчет вихря любовников? Ведь большинство людей, кажется, испытывает к гермафродитам отвращение.