– Беги! – вдруг страшно закричала пойманная женщина. – Беги, Сатору! Беги скорее!

Раздался треск разрываемой плоти и хруст костей. Горная старуха отбросила безвольное тело, подняла повыше оставшуюся в руке голову с разинутым в крике ртом и вдохнула в нее зеленовато-синий огонек, вспыхнувший в мертвых глазницах. Получившийся фонарь Ямауба намотала волосами на кулак и победно расхохоталась.

– Мальчишка сбежал, – протянул гараппа и облизнулся. – Интересно, каковы на вкус его внутренности?

– Тебе их все равно не хватит, дылда, – старый тануки возник рядом с ним и покачал барсучьей головой. – Пускай лучше наш «ками» развлечется.

Его хитрый взгляд остановился на Хизаши, а следом за ним и почти сотня других. Хизаши гордо выпрямился, расправил плечи.

– Если уж вам детеныш не по силам, то так уж и быть, – сказал он и ринулся на ни с чем не сравнимый запах.

В своей высшей форме из трех Хизаши мог настигнуть маленького беглеца мгновенно, но нарочно дал ему немного времени. Разумеется, тот мчался к скромному святилищу за деревней, наверное, рассчитывал на помощь ками или даже самих богов. Но ночь Хякки яко была временем обакэ и целиком принадлежала только им. Мальчишка упал, не добежав всего ничего. Луна выглянула из-за облаков, и безжизненный серебристый свет заиграл на точно такой же чешуе полуюноши, полузмея, заскользил по изящному черному рисунку на ней, запутался в снежно-белых прядях. Тень Хизаши упала на мальчика, и тот даже перестал плакать, застыл перепуганной мышью, глядя на него снизу вверх огромными глазами.

– Почему не убегаеш-ш-шь? – спросил Хизаши, срываясь на шипение.

Мальчик молчал, а потом зажмурился, стиснул кулачки и кинулся на Хизаши, осыпая его неловкими, едва ощутимыми ударами. Нелепое сопротивление так поразило Хизаши, что он не сразу схватил детеныша за шкирку когтями и поднял на уровень глаз. В воздухе тот присмирел, но смотрел уже не как загнанный зверек, а как маленький хищник, готовый откусить протянутый ему палец.

– Откуда в тебе взялась вдруг эта воля к жизни? – задумчиво спросил Хизаши больше сам у себя, чем рассчитывая получить ответ. – Что заставляет такое слабое существо, как ты, бороться безо всякой надежды победить? Ведь я сильнее в сотни раз.

– Вы убили маму и папу, я вас ненавижу! Я вас всех убью! – вдруг выкрикнул тот, вновь заливаясь слезами.

Луна стыдливо спряталась за пеленой облаков, тьма сгустилась, укрывая собой то, что неизбежно должно было произойти.

Но, вернувшись обратно к остальным, Хизаши не был доволен, напротив, ему стало еще невыносимее и еще неспокойнее. Пока он отсутствовал, самые молодые ёкаи ворвались в случайный дом, не защищенный печатями и оберегами, и сожрали всех обитателей.

Можно двигаться дальше, пока ночь еще в самом начале.

– От тебя не пахнет кровью. – Сбоку возникла призрачная лиса и повела из стороны в сторону узкой мордой с просвечивающим черепом. – Ты точно сожрал того мальчишку?

– Нет, тебе оставил, – буркнул он и щелкнул когтями, заставляя рэйко отпрянуть. – Найдешь свою добычу, вот за ней и следи.

Кицунэ исчезла в стайке ярких огней, донимать кого-то еще. Нурэ-онна ворковала с мрачным карасу-тэнгу, Ямауба забавлялась с новым фонарем. Парад ста духов шел своим чередом, и никто из них не видел, как хэби по имени Хизаши отпустил человека, которого должен был убить.

С той ночи прошло уже много лет, все новые приглашения Хизаши отвергал. Мысль о том, чтобы возвыситься в глазах людей и ёкаев, занимала его днем и ночью. От нее он снова сорвался с насиженного места и менял одно на другое, присматриваясь к людям, которых встречал. Особенно ему нравились бива хоши – слепые странствующие музыканты. Они не могли видеть Хизаши и не пугались, даже если его личина была несовершенна, а он слушал их песни обо всем, что они узнавали в странствиях, и щедро платил за это.