Тик. Тик. Ти…

Пантерри убрал руки, чуть встряхнул, положил горячие пальцы на виски.

Тик.

Снова одна ладонь на хьярте. Медленно спустилась на живот и замерла там.

Дим поднял глаза. Следуя своему основному правилу: никогда не отворачиваться и не ждать, пока тебя ударят первого. Изучающий взгляд целителя, казалось, проникал в самую душу.

Тик. Тик.

Пантерри сделал шаг назад.

Тик.

Разочаровано покачал головой. Лицо Талала Дайонте вытянулось и застыло в непроницаемой маске.

– Ты уверен?

Бриндан словно извиняющееся пожал плечами.

– Можешь пригласить другого целителя, если сомневаешься в моей компетентности.

– Вы думаете, я тут целый день буду выступать в роли изучаемого экспоната? – холодно поинтересовался Димостэнис, чувствуя удары своего сердца где-то на уровне живота. И пока оно не спешило возвращаться.

– Сэй Дайонте, вы признаете, что ошиблись в своих обвинениях? – Аурино откинулся на спинку кресла и наконец разжал побелевшие пальцы. Советник нехотя кивнул.

– Остался лишь один вопрос, – медленно произнес Дим, пряча свою растерянность и непонимание происходящего за тем, что приводит себя в порядок. Он уже натянул рубаху и сейчас крутил в пальцах шейный платок, – как сэй Дайонте ответит за оскорбление, нанесенное мне? Все же я не привык, чтобы меня вот так посреди белого дня, при свидетелях обзывали вором и обвиняли в разграблении домов.

Тем более здесь его совесть была чиста. Можно даже оскорбиться по-настоящему.

– Димостэнис, – вдруг мягко проговорил Пантерри, – может не стоит заострять на этом свое внимание и дальше разжигать огонь непонимания и возможно даже вражды между вашими многоуважаемыми Домами? Талал просто устал, последние миноры были тяжелыми и выматывающими. Каждый может ошибиться. И каждый имеет право на прощение и понимание со стороны близких.

Близких! Дим едва не фыркнул при последних словах советника. Сдержался. Что теперь? Как мог целитель такого уровня не заметить столь явные следы врачевания? Он опять вспомнил разноцветные энергетические нити, проходящие сквозь «ангела», сплетенный кокон, легкость, с которой она погрузила его в сон. И так быстро затянувшийся шрам.

– Сэй Пантерри, – Димостэнис все же решил не искушать судьбу, – вы бесконечны правы. Я не буду держать обиду на сэя Дайонте. В его почтенном и, несомненно, многоуважаемом возрасте можно допустить и не такие ошибки. Простых искренних извинений мне будет достаточно, – и улыбнулся, демонстрируя, что может это делать не менее мерзко, чем его оппонент.

Талал состроив презрительную гримасу, вопросительно повернулся к императору. Аурино развел руками, без слов давая понять, что в следующие мгновения придется делать многоуважаемому сэю.

– Сэй Иланди, приношу вам свои извинения, я был не прав, – процедил тот сквозь плотно сжатые зубы. Еще одно яркое пятно выступило в районе уха.

Дим великодушно кивнул. Император покачал головой.

– Талал, признаюсь вам честно, я очень обеспокоен.

– Ваше величество? – непонимающе свел брови главный хранитель знаний.

– Вы так много делаете для империи, тратите столько своих сил, мне бы не хотелось, чтобы с вами и вправду что-то случилось.

Сэй Дайонте благодарно поклонился императору. Однако, как ни старался скрыть напряжение за учтивостью, видно было, что ничего хорошего от своего воспитанника он не ждет.

– Я прислушался к словам сэя Пантерри и хочу настоятельно порекомендовать вам отдых.

– Что это значит?

– После окончания празднований поезжайте в имение, отдохните, подышите воздухом, отвлекитесь от насущных дел. Думаю, нескольких миноров вам будет достаточно.

Глаза советника налились гневом, ноздри яростно раздулись, а лицо и вовсе покрылось красными пятнами. Дим с сожалением подумал, что его величество не дотянул немного с количеством миноров. Скажи он не несколько, а три-четыре и сэю Дайонте нужен был бы не свежий воздух, а хороший целитель.