– Не обязательно. Однахо, на вершине горы может быть другая примета, какой-нибудь след былых времен.

– Район поисков значительно сужается, – удовлетворенно произнес Меркурий, рассматривая карту.

После двух часов изучения крупномасштабных карт глаза Анатолийского стали слипаться. Он зевнул и сказал:

– Завалюсь-ка я на боковую.

Цырендаши стал что-то зарисовывать на кальке, сверяясь с топографической картой. Ночью Анатолийский проснулся и увидел, что Аюров всё ещё старательно корпит над картой.

Рано утром экспедиция выехала из Нижнего Цасучея. Анатолийский заправил бензобак «Москвича» под завязку. За селом Кузьмич съехал на реку и покатил по льду Онона. Накатанная колея в снежном насте исчезала на продуваемых участках реки, и тогда машину заносило на хрустальном льду. Меркурий внимательно рассматривал окрестности. Возле примечательных скал директор останавливал машину и изучал их подножье. Аюров, который плохо знал эти места, делал пометки в блокноте. Машина проехала устье какой-то реки, впадающей в Онон, и вскоре остановилась у очередного каменного утеса, выпирающегося из мощной горы. На этот раз Меркурий пропал надолго. Он исчез в оголенных зарослях ильма и через полчаса показался на уступе утеса в расстегнутой куртке, потный, но довольный.

– Здесь спит джинн, могучий хранитель! – закричал Анатолийский и замахал рукой, подзывая Аюрова. – Кузьмич, можешь порыбачить, мы нескоро придем.

Цырендаши, кряхтя, полез вверх по крутому склону расщелины, хватаясь за ветки корявых деревьев. На пути к уступу утеса он обошел большой валун и выбрался на звериную тропу. Здесь среди крупных камней попадались искривленные березы.

– Следуй по тропе, амиго, – крикнул Меркурий.

По тропе идти стало легче и Аюров вскоре увидел отвесную стену утеса и директора, стоящего на краю пропасти. Он прополз на карачках под сухими ветвями ильма и попал на площадку, усеянную камнями и заросшую кустарником. Узкая терраса примостилась к каменной стене утеса, испещренной трещинами. Внизу протянулся довольно большой остров, который огибала извилистая протока. Цырендаши попытался найти на дальнем крае террасы продолжение звериной тропы, ведущую к вершине горы. Но ни косулям, ни человеку здесь невозможно было подняться наверх. Разве, что опытный альпинист с необходимым снаряжением мог пройти отвесную стену утеса. Путники тщательно исследовали горную полянку, перекатывая камни, но ничего не нашли. Наконец, утомленный Меркурий присел на валун и задумчиво уставился на овальную трещину, расколовшую скалу на уровне двух метров от поверхности террасы. Снизу хорошо было заметно, что щель уходила вглубь скалы. Закурив, директор сказал Аюрову:

– Запечатлей, амиго, местность. За карту этого ландшафта иранский шах отдал бы сундук драгоценностей, а оттоманский паша – весь гарем. Мы выгоним джина из этой скалы, в которой он проспал семьсот пятьдесят лет.

Исполнительный Цырендаши вытер шапкой пот со лба и сделал запись в блокнот.

– Сюда точно не забираются любопытные туристы. – сказал Анатолийский. – Это очень хорошо. Нам осталось найти подъездной путь к горе.

Меркурий с Цырендаши спустились по звериной тропе на юго-восточный склон голой сопки. На широкой груди горы шелестела сухая трава. Внизу исследователи увидели высохшее русло степной речушки, заброшенную грунтовую дорогу и линию электропередачи. Дальше, за падью с березовой рощей, простиралась гряда еще более высоких гор. Едва видимая отара овец паслась на бесснежном склоне далекой сопки.

– Джин весьма неплохо справляется со своими обязанностями, человеческим духом тут не пахнет, – произнес Меркурий. – Я смотрю, здесь и с автоперевозками не густо.