– Ну, будем надеяться, что совсем уж фриков сюда не возьмут, – пожала плечами я и хотела спросить про тех трёх девчонок, что поселились в другом блоке, но не успела.

Дверь из коридора распахнулась, и в гостиную решительно вошла высокая худая девица с выкрашенными в радикальный чёрный цвет волосами, одетая в мешковатые джинсы и безразмерное худи. В руках она держала несколько книг и футляр от очков.

– О, в нашем гламурятнике пополнение, – заметила она, окинув презрительным взглядом мой костюм и туфли на шпильке, а Стеша молча закатила глаза. – Хотя чего я ждала? Я Кристина Цейс, и предпочитаю, чтобы меня называли по фамилии. Я доступно объясняю?

– Вполне, – по возможности доброжелательно ответила я, хотя сразу почувствовала: с этой девицей мы подругами точно не станем. Оптимальный вариант – просто не обращать друг на друга внимания и существовать автономно. – Я Лиза Морозова, и ко мне обращаться можно просто по имени.

– Да пофиг, – бросила новая соседка и прошествовала в свою комнату, всем своим видом демонстрируя независимость и пренебрежение к общепринятым нормам поведения в обществе.

– Не очень-то и хотелось, – мы со Стешей переглянулись и одновременно пожали плечами.

– Тебя уже вызывали к директору? – споласкивая свою чашку и ставя её в сушилку, поинтересовалась Стеша.

– Нет, сказали только, что пригласят, – я решила, что было бы неплохо заранее разжиться хоть какой-то информацией, – а что за собеседование?

– Директора зовут Иван Дмитриевич, – соседка придвинулась ко мне с видом настоящего заговорщика, – говорят, он руководит «Серебряным» уже чуть ли не десять лет, хотя, как по мне, так этого никак не может быть.

– Почему?

– Ему на вид лет тридцать, не больше, – Стеше явно очень хотелось посплетничать, – не мог же он возглавить это место в двадцать лет, правда? Кто бы ему позволил?

– Может, он просто хорошо сохранился? – выдвинула я свою версию. – Бывают люди с хорошей генетикой, которые лет до сорока выглядят так, словно им двадцать.

– Ему не больше тридцати, – уверенно заявила Стеша, – поверь мне, у меня отец – пластический хирург, я ему иногда помогала в клинике на ресепшене, так что насмотрелась на любую генетику и разговоров каких только не наслушалась. Лицо можно подтянуть, а вот шея и руки никакой пластике не поддаются. У него руки совсем молодого человека, сама обрати внимание, когда будешь разговаривать.

А Стеша, значит, дочь «того самого Вяземского», о котором я слышала от Кати, когда та щебетала по телефону с очередной подруженцией. Насколько я смогла уловить, мачеха собиралась не то грудь увеличивать, не то попу, и в связи с этим обсуждала с такими же, как она, «молодыми жёнами» всех более или менее известных хирургов. Фамилия Вяземского в этом перечне тоже звучала.

– Гляну, – кивнула я, – а о чём речь будет?

– Побеседует, проведёт небольшое тестирование, чтобы определить, в какой класс тебя посадить – в десятый иди в одиннадцатый, – перечисляла Стеша, – расскажет немного о правилах поведения, выяснит хобби, расскажет о внеурочной, – тут она недовольно скривилась, – деятельности.

– Ну, это нормально, я думала, там что-то более неприятное, – поделилась я, – типа микса из угроз, предупреждений и перечня карательных мер.

– Не без этого, – подумав, признала Стеша, – но всё подано мягко, в лайтовом таком варианте. Мол, веди себя хорошо, соблюдай правила – и будет тебе большое человеческое счастье.

Пока мы разговаривали, я не удержалась и внимательно рассмотрела колечко, которое тогда привлекло моё внимание. Я не ошиблась в своих предположениях: на пальчике девушки сверкало классическое помолвочное колечко с небольшим, но чистым бриллиантом. Выбор кольца говорил о хорошем вкусе и достойном материальном положении подарившего. Я уже говорила, что до появления Кати папа часто дарил мне украшения и не ленился объяснять достоинства камней и особенности их огранки. Он считал, что девушка из хорошей семьи непременно должна разбираться в драгоценностях.