– Силы тебе девочка. У тебя особая судьба и дал мне конфетку. Таких вкусных конфет я больше не ела.

– Ты, – я ткнула на фото в пузатого карапуза.

– Ну, здравствуй сестренка, – парень снова рассмеялся.

Высказать свою нелицеприятную точку зрения по этому поводу я не успела. В дверь поскреблись и вплыла Ахмурина, гордо неся перед собой кофейно-чайно гостевой набор. На подносе, имитирующим серебро, стояло все что полагается. Даже тоненькие ломтики лимона присутствовали. Пересекая немалое расстояние от двери до стола секретарь шефа виртуозно вихляла бедрами. Глядя на нее я гадала: уронит- не уронит, упадет —не упадет. Не уронила и не упала, донесла до стола и собралась разгружать содержимое на столешницу. Ее пыл остановил Генри:

– Спасибо, не стоит. Мы еще не закончили беседу.

Сказано это было с таким холодом, что Ахмурину, как ветром сдуло.

Я не люблю секретаря шефа. Впрочем, ее в редакции никто не любит. Сплетни, интриги, мелкие гадости- это конек Ахмурины. Когда она ловится на лжи, то находит массу оправданий, почему не могла поступить иначе. И

обязательные бурные извинения и увещевания, что она хотела сама все рассказать, да случай не подворачивался. Она искренне благодарила

оклеветанного ею человека за ее разоблачение, уверяла в добром к нему отношении. Ахмурину не любили. Но она была своя. А тут чужак так с ней!

Чужак, который оказался моим двоюродным братцем, смотрел на меня и молчал. Я тоже молчала. А потом взяла и ляпнула:

– Так ты тоже правнук нациста

Краска сошла с лица парня, он стал бесцветным:

– Думаю, нам здесь делать больше нечего.

Цвета медленно стали возвращаться. И уже в приемной парень выглядел нормально. Там нас поджидал шеф. Он вскочил с диванчика и принялся всячески демонстрировать радужное гостеприимство. У меня было только одно желание – незамедлительно сбежать далеко от всего этого кошмара. Что я и сделала. Выскочив из приемной, я забежала в секретариат, кинула на стол ответсекретарю результат своих двухдневных трудов, буркнула:

– Опаздываю.

Вихрем пронеслась по коридору и через пару минут с облегчением вдыхала угарный газ от трясущегося впереди старенького автобуса. Мое бегство не решало проблемы. Напротив, оно усложнила ситуацию. Но я была до такой степени растеряна, что мои поступки не имели ничего общего со здравым смыслом. У меня была близкая подруга- Лялька, с которой я всегда советовалась. Но с этим, с этим кровным родством я боялась к ней идти. Однако ноги, вернее колеса моей верной машинки «зарули» в Лялькин двор.

Лялька хоть и миллионерша, но предпочитала жить в обычной многоэтажке.

– Как весь народ – любила говорить она, который с упорством муравья тащит свои денежки в мои магазины.

– Будь проще и тебя поймут, – смеялась Лялька. Благодаря ей, я тоже была не нищая. Свалившиеся на меня денежки, она умело пристроила в виде капиталовложений в свои магазины. (Об этом я рассказывала подробно в детективе «Я- дура»). В настоящее время Лялька успешно разводилась со своим очередным мужем, который увеличил количество ее супермаркетов. Лялька подумывала о создании холдинга. За этим занятием я ее и застала. Подруга сидела и пялилась в экран компьютера, где бегали какие-то циферки. Мне, гуманитарию по природе, они были недоступны для понимания. Лялька же на вид эфемерная блондинка, щелкала сложнейшие вычисления в уме, как орехи. Моему приходу подруга обрадовалась.

– Хоть один разумный человек появился на горизонте, – воскликнула она, – пойдем чайку погоняем. Так посплетничать охота! Мой бывший, знаешь, жениться снова задумал. На дочке депутата. Этого Смадиярова. Ну тот, который акции на Каспийских скважинах имеет. К трубе решил присосаться на дармовые денежки позарился, как будто своих мало. Дурак, денежки зарабатывать надо. Вот это настоящий кайф! А я на нем и заработаю. Ему срочно жениться надо. А юридически мы не разведены. Затею судебное разбирательство со сроком примирения месяцев в шесть вот и запоет он у меня соловьем. Пока золотое яичко не снесет, не отпущу.