– С наступающим, Макар Петрович!

– И вас также, Серафима Андреевна!

– Макар Петрович, нужно же что-то делать с нашим чердаком! Я уже три раза ходила в ЖЭК, но там только обещают, – и она посмотрела на люк с металлической лестницей под потолком.

– А что с ним не так? – улыбнулся Лопатин и повернул ключ, но тут же понял, что ключ не поворачивается и дверь в его квартиру открыта. Он на секунду замер, но решил не сообщать об этом казусе соседке, чтобы та потом не растрезвонила всему подъезду о его «девичей памяти».

– Да замучили эти крысы, шастают по чердаку уже две недели, как у себя дома! Вы уж посодействуйте, Макар Петрович, вам то уж точно не откажут, а то прогрызут нам эти твари все потолки!

– Хорошо, я после праздников обязательно зайду, – строгим голосом ответил Лопатин и женщина исчезла за своей дверью также неожиданно, как и появилась.

Макар шумно перешагнул порог своей квартиры. И, пока одной рукой, нарочито громко, закрывал дверь на ключ, другой осторожно открыл кобуру, достал табельный пистолет и заткнул за пояс джинсов, прикрыв свитером. Беззаботно насвистывая какую-то мелодию, шумно вытер ботинки о коврик и, не разуваясь зашел в комнату. Все было на своих местах и ничто не выдавало в квартире присутствия постороннего человека. Только в нос ударил запах копченой колбасы, и он не переставая свистеть направился на кухню. За неделю до праздника родное управление МВД наградило своих лучших сотрудников подарочными продуктовыми наборами. Он с большим удовольствием убрал в маленький холодильник кусок сыра, по банке шпротов, сгущёнки, зелёного горошка, литровую бутылку спирта «Рояль» и палку копченой колбасы. Каждый раз, как только он его открывал, этот запах очень дразнил его, но он мужественно сдерживал свой порыв – отрезать и съесть кусочек. И поэтому, чтобы не поддаваться соблазну убрал ее в отдельный пакет и крепко завязал. Но открыв холодильник, Макар тяжело вздохнул – колбасы не было. Он уверенно зашел в крохотную гостиную, спальню и рабочий кабинет одновременно. Сел на единственный стул около письменного стола и, резко вынув из-за пояса пистолет, направил его в сторону шифоньера.

– Выходи с поднятыми руками, иначе буду стрелять, – спокойно, но громко сказал он.

В шкафу послышалось легкое шуршание и дверца медленно, со скрипом начала открываться. Из-за немногочисленной одежды, висевшей на старых деревянных плечиках, выглянула чумазая худая рожица молодого парня, уверенно жующая колбасу. На Макара бесстрашно смотрела пара темно-голубых глаз. Он убрал пистолет в кобуру и, спокойно улыбаясь сказал:

– Ну что же ты в сухомятку? Пойдем на кухню, у меня есть еще вчерашний суп из пакетика, со звездочками. Сейчас разогрею и поедим по-человечески, – и не дожидаясь ответа непрошенного гостя, пошел на кухню и зажег газ. Пока он ставил на плиту холодный суп и чайник, парень осторожно подошел к кухонной двери и остановился у входа.

– Что встал, как не родной? Проходи, гостем будешь! – усмехнулся Макар, не поворачивая головы в сторону незнакомца.

– Простите, пожалуйста! Очень сильно есть хотелось, а тут такая вкуснятина, – и юноша положил на маленький обеденный стол обкусанную палку колбасы.

– Понимаю, мне тоже очень не терпелось её попробовать, но я целую неделю ждал до праздника. Садись давай, бродяга, я тоже есть хочу, а до Нового года еще…, – полковник взглянул на настенные часы над столом, – почти пять часов, – налил две тарелки супа, нарезал буханку серого хлеба и не дожидаясь, когда тот к нему присоединится, начал есть суп, откусывая зараз по полкуска хлеба. Видимо, голод взял верх перед страхом и парень, стянув с белобрысой головы черную замызганную шапочку, уселся рядом и начал так быстро орудовать ложкой, что опустошил свою тарелку первым и стал жадно вымазывать хлебной корочкой остатки супа.