– Опять эти наследственные служаки! – свирепо поморщилась Амирель. – Но вы его предупредите: если карета не будет стоять у восточного портала, когда я спущусь, то разговаривать с ним я буду сама! И не думаю, что это ему понравится!

Она ушла, а виконтесса Парнери в легком недоумении пошла вниз, к кабинету королевского конюшенного. Сэр Лардин, закинув ногу на ногу, сидел в бархатном кресле и с нарочитым вниманием слушал доклад стоявшего перед ним навытяжку главного конюха. На одну из придворных дам, к тому же заплаканную и с красным носом, он демонстративно не смотрел. Кашлянув, та решилась прервать конюха.

– Извините, но наша гостья просила подать для нее к восточному порталу карету без гербов, – громко сказала она, стараясь казаться уверенной и гордой.

– И что из того? – главный конюшенный с негодованием воззрился на нее. – Много тут у нас таких гостий. Всем не угодишь.

Виконтесса чуть прикусила губу. Как ей быть? Этот солдафон все равно не будет выполнять ничьих приказаний, кроме наместника. Но все-таки повторила ее слова:

– В такой случае вам придется самому объясняться с госпожой Амирель.

Результат оказался потрясающим. Главный конюший неловко вскочил, уронив при этом кресло, побелел и с обвиняющим воплем:

– Почему вы мне сразу это не сказали?! – унесся прочь.

Следом за ним, бросив укоризненный взгляд на фрейлину, умчался и главный конюх. Виконтесса, не слишком дружившая с остальными придворными и не знавшая новостей из дворцовой жизни, безмерно удивилась их странному поведению. Разведя руками, отправилась к восточному порталу, откуда должна была выйти Амирель.

Запыхавшийся от быстрого бега королевский конюшенный прибежал к каретному сараю и визгливо приказал:

– Немедленно запрячь четверку вороных в сапфировую карету для госпожи Амирель! – и сам схватился за дышло, выводя карету из сарая.

Услышавшие это конюхи и ожидавшие распоряжений кучера тут же подхватились и через пять минут карета уже стояла там, где было приказано. Сидевший на козлах кучер был бледен до болезненной голубизны и с трепетом ожидал своей пассажирки. О том, что бывает с теми, кто не угодил колдунье, он прекрасно знал.

Довольная быстротой исполнения поручения виконтесса оперлась о протянутую руку лакея и, аккуратно подобрав подол длинного придворного платья, забралась в роскошный, оббитый темно-голубым бархатом, салон.

Через пару минут во двор вышла Амирель в шелковом синем плаще и накинутом на голову для защиты от сильного ветра капюшоне. Ободряюще улыбнулась кучеру, отчего тот вмиг приосанился и перестал считать это поручение наказанием, наоборот, свысока посмотрел на стоявших в отдалении дружков. С помощью услужливо подскочившего королевского конюшенного сэра Лардина поднялась в карету и приказала трогаться.

Слуга виконтессы, устроившийся рядом с кучером на козлах, назвал адрес, над головами лошадей звонко щелкнул кнут и колеса с красными ободьями завертелись. Услышав, что едут они в квартал ткачей, кучер шепотом поинтересовался у своего попутчика:

– А что там понадобилось этой колдунье?

– Да надо проучить там кое-кого, – обтекаемо ответил Атан, – заслужили.

Воодушевленный участием в предстоящем справедливом возмездии кучер подхлестнул коней и те помчались крупной рысью по объездной дороге, по которой до квартала ткачей, находившемся за городской стеной в купеческом посаде, было гораздо ближе, чем по главной дороге через город. Через некоторое время карета остановилась возле небольшого кирпичного дома с красной черепичной крышей, похожего на окружающие дома как близнец.

Подобрав подол длинного шелкового платья, Амирель легко выпрыгнула из кареты без помощи слуги и огляделась. Вокруг царил мирный покой, только из домика доносились чуть слышные крики – толстые кирпичные стены почти не пропускали звуки. Вставшая рядом с ней виконтесса прижала руки к лицу и простонала: