– Друг, ты не знаешь машину с номерами 90—44 ЧИС? Он обещал мне старый аккумулятор, когда мы случайно встретились на автомойке.

– Да, конечно же, на ней ездит мой друг Виталик, мы с ним вместе пригоняли с Горьковского автозавода машины и работаем в одном гараже, обслуживаем райкомовских. Он возит Ахмеда, второго секретаря райкома партии. Гараж находится в Заводском районе «Автокомбинат», сам Виталик проживает в Ленинском районе, по улице Ливандовского, дом 29.

Уже к вечеру нашли самого водителя, и братья заставили его назвать адрес своего шефа. Дом Ахмеда находился почти в центре города. Добротный особняк был окружен высоким забором и коваными воротами, в которые уже стучался Ибрагим, за ними залаяла грозная собака. Через щели декоративного высокого забора Ибрагим увидел выглянувшую в окно девушку, очень миловидную, лет 17—18:

– Кто там?

– Ибрагим Тасуев. Я ищу в этом доме двуногую собаку по кличке Ахмед. Угомоните четырехногую вашу борзую и выпустите двуногую бешеную!

– Уходите отсюда. Дома никого нет. Я сейчас позвоню в милицию.

– Передайте вашей бешеной собаке – я ей наступаю на хвост.

Когда братья вернулись домой, дома находилось много людей из рода Тасуевых, а также приехали родственники со стороны мужа Зарган. В комнате Заурбека собрались более авторитетные люди из числа родственников, в том числе и несколько человек из семьи мужа Зарган, началось обсуждение дальнейших действий по отношению к Ахмеду.

Такого рода оскорбления по отношению к девушке или к женщине карались по законам адата: насильственное снятие штанов с обидчика, или же он, добровольно признавая свою вину, должен публично снять с себя штаны, что считается признанием собственного позора, который отпечатывается на его потомков до семи колен. Или же нанести равную обиду сестре, дочери, родственнице обидчика, если таковая хоть одна у него имелась. Иначе только пролитие крови обидчика могло снять позор с оскорбленных. С чем единогласно согласились собравшиеся. Только вот родственники мужа Зарган твердо заявляли, что это их дело, так как Зарган является членом их семьи, будучи замужем за человека их рода. На что Ибрагим ответил:

– Все произошло, когда моя сестра была рядом со мной, я был в ответе за нее. А вы отвечаете за нее, когда она рядом с вами в вашей семье. Я ни сколько не пытаюсь умалить вашу гордость. Но я не могу передать это возмездие под вашу ответственность, хотя такое право вы имеете не меньше, чем моя семья. Главное – мы нашли виновника и знаем, где он и кто он. И если он рассчитывает прикрыться светскими законами советской власти, этого ему не удастся. Сестра останется в нашем доме до тех пор, пока моя семья до конца не разберется с этим вопросом, с таким решением согласен глава моей семьи, наш отец. И если сторона мужа считает, что моя сестра, испытавшая позор такого действия со стороны подонка, не достойна быть членом вашей семьи, то мы охотно примем ее обратно в нашу семью, хотя она есть и будет всегда являться членом нашей семьи – дочерью, сестрой.

Заурбек поблагодарил всех и попросил разъехаться по домам, а утром собраться всех по мере сил и возможности.

Зарган закрылась в комнате материи, уже который день толком не ела и не пила. А безутешная мать Хеда вся извелась в переживании за своих детей, мужа. В глубокой ночи погасли огни в доме Заурбека, но в доме не спали только двое…

Рано утром Ибрагима разбудил необычный шум во дворе, он очень сильно был утомлен в эти дни. Выглянув в окно, он увидел несколько пожилых людей, эмоционально спорящих с его отцом, братом Саидом и родственниками. Ибрагим быстро собрался и вышел во двор, но к этому времени приезжие, Заурбек, Саид и несколько старейшин из рода Тасуевых зашли во второй дом, где находилась комната Заурбека и гостиная. Во дворе Ибрагиму объяснили, что приехали старейшины – родственники Ахмеда.