А потом, когда я почти добрался до цели. Что-то хрустнуло. Так сказать: затрещало по швам. Капитально. То ли ветка подо мной. То ли это порвались мои штаны. Как бы я сейчас хотел, чтобы это был второй вариант. Было уже слишком высоко, если сейчас грохнусь – костей не сосчитать. Причем ни мне, ни коту.

Я сжал в руках комок шерсти, который кусал мою руку, царапался и посмотрел вниз. Как крестится блондинка в шарфе и быстро переступил на другую ветку.

Значит, все же это порвались мои брюки за тысячу долларов. Конечно, я сегодня вырядился, как никогда. Будто знал, что придется лазить по деревьям, вместо того, чтобы пойти при полном параде на важное совещание.

Рыжего, писклявого котенка доставил на землю без особых проблем для него. Блондинка снова заулыбалась до ушей и тут же принялась гладить усатого.

Я стою в белых носках на сухой листве, рядом мои туфли. Штаны разорваны. Выгляжу прекрасно! Смотрю то на нее, то на котенка и думаю: конечно сейчас же так модно. Ходить с дырками на коленях.

- Спасибо! – благодарит она.

Глубоко выдыхаю, будто пробежал пару километров прямо в белых носках.

- У вас штаны порвались. И руки расцарапаны, - продолжает она. - Нужно это исправить. Пойдемте! 

Прижимаю котенка к груди, он тут же приятно замурлыкал, ластится ко мне своим худым тельцем с потрепанной шерсткой.

Этот плетется сзади, прихватив мои пакеты.

Открываю двери, проходим в прихожую. Гость оглядывается по сторонам.

- Тут прошло мое детство. В этой самой квартире, - произносит он. Затем ставит пакеты с продуктами на пол, устремляет свой заинтересованный взгляд на кухню.

Не обращаю внимания на его слова. Догадалась уже, что он здесь жил.

– Вы пьете кофе? Растворимый? – вопрос может показаться немного странным, но меня как-то не покидает сомнение: он вообще знает, что такое растворимое кофе. По его внешнему виду, думаю, что он даже не догадывается о его существовании.

Но на мое удивление, он утвердительно кивает.

Мы идем на кухню. Он идет впереди, мы с рыжим пушистиком – плетемся сзади. Смотрим в широкую спину, которая закрывает весь горизонт.

Первое, что меня привлекло в этой квартире, когда я еще планировала ее арендовать – это кухня. Светлая, просторная, сочными горчично-лимонными оттенками. С уютными коротенькими занавесками, удобными выдвижными шкафчиками, маленьким обеденным столом на две персоны и удобными стульями с мягкой спинкой.

На один такой стул и сел Герман Алексеевич. Осматривает все, разглядывает, как свою частную собственность.

Бросает взгляд на высокий, почти до потолка серебристый холодильник, возле которого я останавливаюсь с пакетом молока. Затем смотрит на одиноко растущую финиковую пальму, которая распустила свои перистые листья. Вот же было радости, когда я посадила косточку в горшок, а через несколько недель показался первый росток.

- Если честно, я котов не очень, - первый начинает разговор. – Больше собак.

- А я наоборот, собак не очень. Укусила в детстве. До сих пор помню привкус ее клыков на своей коленке.

Он не обращает на мои слова никакого внимания и продолжает осмотр комнаты глазами. А я продолжаю смотреть на его расцарапанные руки.

- Я сейчас принесу спирт, обработать рану.

- Не стоит беспокойств.

- Стоит! – настаиваю. – А еще у вас штаны порвались.

Он смотрит на штаны, затем меня и громко заявляет:

- А я говорю, это лишнее! - кидает грозный взгляд на котенка. Причем такой грозный, что я начинаю волноваться и за пушистого, и за себя.

Не слушаю его, пересекаю просторный зал, залетаю в комнату. Ищу аптечку. Быстро нахожу вату, спирт, зеленку и мчусь обратно.