Одной рукой перехватил огнетушитель, скрытый под панелью управления, и, поднявшись, дал залп пеной по пылающему хвосту.
Механизм, открывающий кабину, заело, и пришлось приложить усилия, чтобы его открыть.
Тут-то Ровеналь и заметил, что при любом движении плечо пронзает боль.
«Ничего, – успокоил он себя. – Осталось чуть-чуть».
Но стоило выбраться из корабля и оглядеться по сторонам, как Ровеналь обнаружил, что у него кружится голова. Слабость накатила мгновенно и накрыла с лихвой. Он почувствовал, что падает на траву, и успел подумать только одно.
«Чёрт».
ГЛАВА 3
Время уже близилось к полуночи, когда терпение Эллеры стало исссякать.
Она переговорила ещё с несколькими людьми, однако никакой особенно важной информации не раздобыла. Зато Колберт начинал нервничать и нервничал всё сильней – ему не нравилось, что красотка, которую он привёл на приём, обращает внимание на всех, кроме него.
Несколько раз он подходил к Эллере и настойчиво пытался прервать очередной разговор. Наконец Эллера решила, что с неё хватит. Она больше ни минуты не могла продержаться без сигарет – и вышла во двор.
Большая часть приёма проходила в банкетном зале, окна закрывали плотные шторы, а музыка гремела так, что заглушала любые звуки, какие могли донестись снаружи. Но она видела – или теперь ей казалось, что видела, – как в самом начале вечера по небу пронеслась падающая звезда.
«Авария», – поняла Эллера. Впрочем, для того, чтобы приземлиться на посольский двор, падать надо было с дьявольской точностью. Точно зная, куда и зачем.
– Кто ты такой? – Эллера наконец извлекла шокер и, направив его на лежавшего на земле мужчину, приблизилась на шаг.
Теперь она видела чёрные пряди длинных волос, разлетевшиеся по вискам и слипшиеся от крови. Кровь была на лбу и на одной щеке, на плече, затянутом в чёрную водолазку, – там, где ткань порвалась. Чёрный кожаный бомбер оказался расстёгнут на груди, и под одну его полу убегала серебряная цепочка. Что висело на ней, Эллера не разглядела – да и не очень-то старалась. Она перевела взгляд выше и замерла, рассматривая неожиданно красивое лицо.
Эллера видела аккуратный прямой нос и бледные губы, сейчас сжатые в одну тонкую черту. Мужчину, кем бы он ни был, терзала боль.
Несколько мгновений Олсон разрывалась между разумом, требовавшим крикнуть охрану, и жалостью, к которой добавлялось понимание того, что охрана не обрадуется этому человеку, кем бы он ни был. Несанкционированное проникновение на территорию посольства – не нарушение порядка, а весьма серьёзное преступление, после которого в лучшем случае можно попрощаться с правом на выезд из родного мира, а в худшем – до конца жизни просидеть в застенках Инквизиции.
– Не надо… – прошептал мужчина, и глаза его закатились. – Они… уничтожат… меня.
Эллера стиснула зубы. А в следующее мгновение эхом слов незнакомца в голове прозвучало:
«Не надо! Не смей! Олсон, у нас хватает своих проблем!»
Эллера сжала пальцы на рукоятке шокера так, что побелели костяшки. Она сама не знала, что на неё нашло. Смотрела в лицо человека, распростёртого перед ней на траве, и понимала, что просто не может оставить его здесь. В одно мгновение блеснувший из-под ресниц взгляд стальным гарпуном вцепился в её сердце и не желал отпускать.
«Олсон, если ты немедленно не позовёшь охрану!..»
Эллера нервно улыбнулась самой себе.
«Что тогда?» – так же беззвучно спросила она.
Крайтон замолк. Явно не придумал, что сказать. Олсон находилась слишком далеко, чтобы можно было на неё повлиять.
«Ты сорвёшь миссию!» – попытался напомнить тот.
Эллера искренне постаралась заставить себя вспомнить о том, что ей нельзя светиться и привлекать к себе лишнее внимание… Не помогло. Мысли путались. Сердце билось бешено, как будто ей предстояло спрыгнуть со скалы.