– Зачем?.. – Она посмотрела на него растерянно, будто и сама не понимала, что делает на этом острове.

– Да, зачем? – повторил свой вопрос Август. – Раз явились, значит, вам что-то от меня нужно.

– От вас? – А сейчас девица казалась удивленной. – Я явилась не к вам, а к Евдокии Тихоновне.

– Евдокия Тихоновна умерла, – сказал, и в сердце привычно уже заворочалась острая игла боли. – Вы должны были это знать.

– Узнала. – Девица кивнула. – Когда приехала в Чернокаменск. Примите мои искренние соболезнования, Август Адамович.

В отличие от него, она слова соболезнования произнесла. Вот только насколько искренними они были? Август лишь кивнул, дожидаясь, что же будет дальше, когда незваная гостья наконец приступит к делу.

Приступила. Поняла, наверное, что юлить с ним бесполезно. И к жалости взывать тоже.

– Мы хорошо с Федей жили. – Говорила она теперь тихо, но твердо, так, что сразу становилось понятно вздумай Август ее остановить, ничего у него не выйдет. – Целый год после свадьбы. Я думала, вот оно счастье. Знаете, когда ты один-одинешенек на свете, когда уже не веришь, что может быть по-другому, и вдруг появляется человек, который как часть тебя? – спросила и в глаза заглянула.

Понимает ли он? А, пожалуй, что и понимает!

– Я не совсем бессребреница была, вы не подумайте. У меня приданое имелось, отец перед смертью позаботился. Но Федя на приданое не смотрел, он на меня смотрел. Целый год. – Девица замолчала, носком запылившейся туфельки поддела черный камешек. – А потом его словно бы подменили. Стал вечерами из дому уходить, говорил, что еще одну работу нашел, что коль у нас с ним теперь семья, то деньги нужны, чтобы как у других и даже лучше. Только денег отчего-то стало, наоборот, не хватать. Я старалась, экономила, все спросить не решалась. А когда они совсем кончились, спросила.

Август усмехнулся. Ответ был ему уже известен. По крайней мере, один из возможных вариантов.

– Он пил, ваш Федя?

– Нет, что вы! – Она вскинулась, возмущенно замотала головой, посмотрела осуждающе. Как смел он, чужой человек, заподозрить ее Феденьку в пьянстве?! – Он не пил, в рот даже не брал.

– Значит, любовница или карты. – История была не слишком увлекательной. Сколько он знал подобных историй!

Девица вспыхнула, кровь прилила к щекам и почти тут же отхлынула, оставляя после себя мертвенную бледность. Значит, попал, задел за живое.

– Карты, – заговорила наконец. – И долги. Как потом выяснилось, очень большие долги, неподъемные.

– Его убили?

– Откуда вы?.. – не договорила, посмотрела на Августа как на пророка, а он усмехнулся.

– Вы ведь сами назвались вдовой. – Август пожал плечами. – А с карточными долгами долго не проживешь.

– Его нашли в подворотне, рядом с нашим домом. – Девица говорила медленно и глаза закрыла. Вспоминала тот страшный день или просто не хотела видеть Августа с его беспощадной прозорливостью? – С ножом в сердце. Крови было много…

Иной бы порядочный человек ее успокоил, сказал что-нибудь обнадеживающее. Август не стал. История, закончившаяся так банально, ему наскучила.

– А на следующий день после похорон пришел человек. – Глаза она все-таки открыла, но на Августа по-прежнему не смотрела. – Сказал, что после Феди остались долги и теперь я должна их выплатить.

– Выплатили?

– Сколько могла. Продала все, что еще можно было продать. Осталось только это. – Она указала на простенькое серебряное колечко на безымянном пальце правой руки. – Единственная память о Феде.

Единственная светлая память, хотел сказать Август, но промолчал, подобрал с земли камешек, швырнул в озеро и стал наблюдать, как расходятся круги по воде.