– Мне показалось, ты меня позвала?

– Нет, нет. Я уже спала.

– Ой, прости, наверное, это мне просто послышалось.

– Ни чего. Только в следующий раз лучше сначала посмотри, может, я сплю.

– Хорошо сестренка. Ладно, отдыхай.

Ничего не ответив, Даша вжалась в кресло и опустила голову. Я надел один наушник. В нем уже звучала группа «Ночные Снайперы» Я осмотрелся, в салоне так же стоял тихий гул, неразборных слов. Кто-то из пассажиров громко засмеялся. Этот смех сначала меня встревожил. Но вскоре я понял, что смех это знак что все в порядке. С неким облегчением я надел второй наушник.

Время тянулось, словно горячая резина, не зная конца. Я посмотрел на часы, полтора часа прошло с вылета. Еще восемь с половиной часов полета. Чем бы заняться? Я достал свой ноутбук и решил полистать новости. «Вчера, двадцать седьмого мая, потерпел крушение самолет в Канаде. Выживших после этой авиакатастрофы не было. Как утверждают специалисты, авария произошла из-за неисправного, левого двигателя» Ну спасибо! Отлично подняли настроение! Закрыв вкладку с новостями, мне попалась страница нашей газеты. Я пролистнул, первые статьи и наткнулся на нашу историю, что была издана в прошлый понедельник. Открыв статью на весь экран, я решил еще раз перечитать ее.

«В шестнадцатом веке, во времена правления Рудольфа второго, в Пражском гетто жил еврей Рабби Иуда Лёв. Мужчина был религиозным фанатиком и защитником своего клана. В те времена евреи подвергались гонениям. Кроме гетто, где и жил Рабби, евреи преследовались и подвергались всяческим унижениям и избиениям. В некоторых районах даже совершалась казнь, ни в чем неповинных жителей гетто. Их сжигали заживо, садили на кол и заливали в горло расплавленный свинец. Власти закрывали глаза на такие чудовищные самосуды жильцов. Стражи города тоже не обращали внимания на такие события. А некоторые из них, явные националисты, даже принимали участие в сожжении своих сограждан.

Не вытерпев такого насилия над своим народом, Рабби Иуда Лёв решил обратиться к потусторонним силам. Он долго искал отмщения Пражским жителям, националистам, в книгах магии. Но заклинания были либо слишком жесткими, либо слишком мягкими. Он не желал смерти или страшных, мучительных болезней обидчикам, но и простой простуды ему было мало. Он искал защитника. Защитника, о котором боялись бы упоминать даже самые смелые люди. И вот, после долгих поисков среди страниц книг черной и белой магии, он все же нашел то, что искал. Страж, о котором он и не мог мечтать, глядел на него рисованными глазами со страницы книги черной магии. Рабби был настолько увлечен этими глазами, что забыл счет времени. Он днями и ночами пытался создать свою мечту. Он не пил, ни ел. Забыв даже про своих детей и жену, он пропадал в мастерской. На пятый день, собравшаяся уже уходить от обезумившего мужа, женщина услышала громкий и пронзительный крик. Вслед за этим воплем, раздался голос мужа, что кричал от восхищения. Женщина бросилась в мастерскую мужа и от увиденного побелела в лице. Трехметровый, глиняный монстр глядел на нее жадными глазами.

Чуть ли не обезумевший от радости Рабби, плясал вокруг своего создания. Его черный, вымазанный глиной халат, вздымался вверх от его пляски. Бросив инструменты на пол, он радостно махал руками над головой. Голем смотрел на него долго и пристально. В итоге он тоже стал пытаться танцевать. Но все было тщетно. Едва он поднял руки, сразу уперся в потолок. Рабби увидел это и перестал танцевать и встал по стойке смирно. Голем, взяв с создателя пример, тоже выровнялся. Мужчина спросил с улыбкой на лице «Ты понимаешь, что я говорю?» В ответ, живая, глиняная статуя кивнула головой «Я твой создатель. Ты должен выполнять мои приказы» Еще один кивок головой. Рабби расплываясь в улыбке, услышал грохот за спиной. Обернувшись он увидел свою жену которая лежала на полу. Мужчина бросился к ней, в надежде, что это просто обморок. Он коснулся ее шеи и с облегчением выдохнул. Пульс есть. От его холодной руки, у себя на шее, женщина очнулась. Она пристально смотрела на него и задала всего один вопрос «Он не опасен?» В ответ она услышала то, что хотела «Для нас, нет!»»