Мой взгляд возвращается к месту, где пряталась дочка зверолова. Теперь там нет ничего, кроме темноты.

Если я снова посмотрю на Пэрриша, матушка поймет, что что-то не так. Я расправляю плечи.

– Да, матушка.

– Составь мне компанию.

Она сидит у костра. Рядом с мертвыми телами.

Это будет моим наказанием за то, что я продемонстрировала слабость. За то, что просила сестру проявить милосердие.

Именно поэтому королевой будет Нолла Верин.

С тех пор как вчера мы столкнулись с солдатами Королевской армии в таверне у Джоди, я чувствовал себя напряженным и раздраженным. Я не мог перестать думать о том, что капитан вот-вот объявится у Уорвика и потащит меня назад в Замок Железной розы. Хуже того, они могли затащить меня за стадион и отделить мою голову от тела.

Мое беспокойство было иррациональным. Лишь немногим известно, кто я такой и что мне известно.

Лишь колдунье Лилит было известно все, но она мертва. Я собственноручно перерезал ей горло.

Также все знает моя матушка, которая даже не является моей матерью. Я ушел от нее с пустыми руками, отдав ей все серебро и медяки, что у меня были. Также я оставил ей все возможные предостережения. Надеюсь, она взяла деньги и уехала, но если кто-то меня ищет и направится с вопросами к моей матери, то она сможет сказать только правду: я навещал ее, но затем ушел в неизвестном ей направлении.

Все обо мне известно еще одному человеку – Карис Люран, которая, если верить словам Лилит, будет использовать данную информацию, чтобы уничтожить Рэна, если тот ей вообще поверит.

Мое дурное расположение духа передалось Тайко и усилилось под воздействием стоящего на дворе зноя. Сегодняшняя погода принесла с собой сгущающиеся тучи, которые должны были бы стать предвестниками ливня, но лишь сделали воздух тяжелым от влажности, из-за которой все покрывались испариной и чувствовали себя несчастными. Тайко разравнивает пространство между трибунами и ареной, и каждое протягивание граблей по земле больше похоже на атаку. Пыль поднимается в воздух и оседает на всем, в том числе на сиденьях с дорогими подушками, которые я только что протер.

– Эй! – взрываюсь я.

Тайко резко оборачивается, немного хмурясь.

– Поставь грабли, – говорю я, стараясь скрыть раздражение в голосе. Я опускаю тряпку в ведро, отжимаю ее и снова начинаю протирать сиденья. – Ты только пыли нагоняешь.

Должно быть, Тайко чувствует себя виноватым, потому что когда он возвращается, то приносит с собой еще одну тряпку, чтобы протереть ей перила. Некоторое время мы работаем молча, наслаждаясь послеполуденной тишиной.

Когда Тайко ведет себя так тихо, он мне напоминает Кейда – одного из моих братьев. Кейду исполнилось тринадцать, когда мне было шестнадцать. Не знаю почему, ведь Тайко и Кейд совершенно не похожи. Кейд бы рот не закрывал, болтая о всяких пустяках, в то время как от Тайко можно часами не услышать ни единого слова. Но Кейд тоже мог опустить голову и работать не покладая рук. Он помогал матушке справляться с фермой, когда я покинул их.

После того, как Лилит убила всех моих братьев и сестер, я очень старался забыть о них. Может быть, попытки стереть из памяти годы, проведенные в роли стражника, позволили более ранним воспоминаниям заполонить мой разум. Или же, возможно, я не мог перестать думать о своей семье, потому что узнал, что на самом деле мы не являемся кровными родственниками.

Не уверен, что мне все это нравится. Особенно если учесть, что у нас с Тайко закончились дела.

– Слишком жарко, чтобы бегать, – замечаю я.

– Слишком жарко, чтобы вообще что-то делать, – Тайко зачерпывает руками воду и выплескивает ее себе на затылок.