Пришло время вписать в Летопись сегодняшний день. Сидевший напротив Хранителя старший шаман тотема Каменного Тура взял тонкое позолоченное перо в руки, что-то тихо прошептал и обмакнул его в чернильницу. Подождав, пока несколько крупных черных капель сползут обратно в бутылочку, шаман склонился над книгой и начал писать:
«Год 1650 от начала Летописи. Наши милосердные победители, сохранившие нас в живых 56 зим назад, направили свои клинки в брюхо ненавистных людей. Ронстрад в агонии, и только ленивый не воспользуется этим. Впервые за долгое время мы собрали силы и сейчас готовы сокрушить ослабевшую южную оборону белокожих и войти в их королевство. Мы возьмем все богатства, которые сможем унести, и вернемся с победой домой во славу Х’анана. И пусть забывшие о нас лягут тленом под наши ноги. Лишь время нам судья, лишь воля Х’анана – закон.
Завтра мы выступаем…»
Тут в шатер просунулась голова орка. Воин степей был облачен в темные шкуры, сливающиеся с покровом ночи, и расписанную рунами кожаную маску, скрывающую нижнюю половину лица. Все это выдавало в нем ищейку – непревзойденного следопыта и охотника одного из кланов.
– Почтение, Великие, почтение, Хранитель. Наши дозорные нашли около лагеря следы двух людей. Это были разведчики. Похоже, на заставах о нас скоро будет известно…
Ночь уходила на запад, и над приграничными степями Со-Лейла зарождалось зыбкое марево утра. А в шатре главного шамана три орка и человек завершали Священный Ритуал Летописи.
Шаман Снежного Волка Аррн’урр склонился над книгой и еле слышно промолвил:
– Дух Летописи, прими величайшую благодарность народа орков.
Шаман Саблезубого Тигра Дарргарр бережно закрыл древний том и так же одними губами произнес:
– Дух Летописи, прими наши величайшие извинения, что побеспокоили и разбудили тебя от долгого сна.
Последний же колдун, шаман Каменного Тура Х’илррад застегнул кожаные ремешки и, почтительно склонившись перед древней книгой, прорычал:
– Дух Летописи, прими нашу клятву не беспокоить тебя до следующего шага жизни народа орков.
Все три шамана осторожно положили зеленые ладони на толстую кожаную обложку и протянули ее человеку:
– Хранитель Летописи, прими нашу благодарность. Прими Летопись на Хранение. Прими свой долг доставить Летопись в Убежище.
Хранитель взял книгу и ответил ритуальной фразой:
– Великие, принимаю вашу благодарность. Принимаю Летопись на Хранение. Принимаю свой долг доставить Летопись в Убежище.
Два орка склонились в поклоне и вышли из шатра. Остались только Хранитель и седовласый Аррн’урр. Человек завернул Летопись в специально приготовленную воловью кожу.
– Я отправляюсь в Сайм-Ар-Х’анан,[6] Аррн’урр. – Человек повесил сумку с книгой на плечо.
– Х’анан в помощь, Хранитель. Если на то воля Духов, еще свидимся на поле сражения или на веселом пиру, – старый шаман склонил голову.
Хранитель Летописи кивнул…
В сумрачной тени мертвых деревьев стояли четыре человека. Скупой свет звезд вырывал из ночной тьмы худые фигуры, облаченные в, можно даже сказать, пышные и богатые одеяния. О, они являлись непревзойденными мастерами подобного маскарада. Изящные в своей мрачности и величественные в неизбывной горести, их одежды походили на костюмы, предназначенные, как часть ритуала, для жуткого кровавого бала. Черные драпировки плащей, пурпурный бархат камзолов, белый атлас перчаток и воск тонких масок придавали им до того пугающий и отталкивающий вид, что никто отчего-то не спешил приглашать их на званый ужин или возвышенные танцы. Не сказать, конечно, что они горько переживали по этому поводу. И если приглядеться поближе, то становилось ясно, что маски и перчатки – это их истинные лица и руки, бледные и иссушенные, а шикарные одеяния походят скорее на саван, укутывающий беспокойных призраков.