– Могу я вам помочь? – спросила Лара, уж не зная, стоит ли подходить.

Ей показалось, что господин, застигнутый врасплох, сейчас сбежит. Но нет.

– Можете… – Он оправил полы и так безупречного сюртука, отчего-то мешкая. Потом все же поклонился ей весьма галантно, сцепил руки за спиною и сказал: – Мне хотелось бы поговорить с хозяином сего заведения.

– Это пансионат, – поправила Лара. – А хозяйствует здесь Ласточкина Юлия Николаевна, моя матушка. Однако нынче она в отъезде, потому за нее – я. Вы номер желаете снять?

Господин снова повел себя странно: бросил взгляд за ее плечо, потом уставился себе под ноги. Будто нарочно избегал смотреть Ларе в глаза. Наконец, мученически потер висок и решился:

– Да, желаю.

Ответил на сей раз твердо. И откинул для Лары створку калитки, через которую они разговаривали, сделал приглашающий жест рукой.

Идти по узкой тропинке вперед него было страсть как неуютно: незнакомец ни слова не сказал более, но смотрел ей в спину – Лара кожей это чувствовала. А потом ее словно холодной водой окатили: ведь она помнила подобный взгляд! Сегодня на море тот человек с утеса смотрел на нее так же тяжело и неприятно!

Уже в дверях Лара оглянулась тайком – господин тотчас пристыжено отвел взгляд. Глаза у него были серые и холодные, лицо бледным, без намека на загар, а губы жесткие, будто никогда не знали улыбки. Неприятный тип.

– Позвольте узнать ваше имя, я должна записать по нашим правилам, – попросила она, с удовольствием спрятавшись за стойку метрдотеля.

– Дмитрий Михайлович.

Фамилии не назвал. Но маменька и не требовала никогда с постояльцев всей подноготной, поучая Лару, что люди, мол, на отдых приехали, так не нужно их мучить расспросами. А Ларе и боязно было обращаться к нему лишний раз.

– Моя фамилия Рахманов, – добавил он, когда Лара этого уже не ждала.

На каждый вопрос новый гость отвечал с заминкой, будто подбирал слова. Лара подумала, что имя он в любом случае назвал бы чужое – их постояльцы часто так делали, а этот… очень уж странный во всем. Даже багажа у него нет, только папка кожаная с бумагами.

– Вы надолго в наши края, Дмитрий Михайлович? По делам?

– Да, – снова с заминкой. Смотреть ей в глаза он по-прежнему избегал. – Я писатель.

– Правда? – оживилась Лара. – У нас частенько бывают писатели! Непременно передам горничным, чтоб вас не беспокоили по пустякам. А про что вы пишите?

– Про разное… про жизнь…

Показалось ли ей, но лицо нового постояльца, кажется, порозовело, будто ему стыдно. Оттого Лара и подумала, что, скорее всего, он врет. Здесь, вдали от привычного круга общения, их гости любили почему-то выдавать себя за тех, кем они не являются.

Лара тихонько вздохнула, раздумывая теперь, в какой бы из оставшихся трех номеров его заселить: мама-Юля по обыкновению с первого взгляда знала, способен ли гость оплатить дорогие апартаменты или станет кричать и жаловаться, что его обирают. Лара тоже иногда угадывала, но в этот раз. У нового постояльца даже багажа не было – как тут угадаешь?

– Мои вещи привезут к вечеру, – сказал вдруг он, будто прочел ее мысли. – Скажите, могу я сам выбрать номер?

– Разумеется! – обрадовалась Лара.

И не успела она предложить свободные, как странный господин распорядился:

– Прошу вас подготовить тот, где окна выходят на башню, увитую плющом. У вас есть такой?

– Да… только из окон вид не очень хорош – ограда кладбища в каких-то десяти шагах. Зато все прочие номера выходят окнами на прекрасный персиковый сад и ворота, быть может…

– Мне хотелось бы получить именно этот номер.

На этот раз он был решителен.

– Как угодно… – вконец смешалась Лара. – Обождите минуту.