Я злилась. Сколько не на профессора и брата, сколько на себя.

Пол все время, пока мы ехали до лаборатории, порывался что-то сказать. Но тушевался, натыкаясь на мой взгляд.

– Профессор?

– Да, Ли?

– А разве это возможно?

Красли, сидевший рядом с водителем, обернулся ко мне:

– Что именно, Линда? Машина времени?

Я уставилась в окно:

– Да на самом деле – все. Эксперимент, машина времени…все. Мы настолько продвинулись в технологиях, что научились сворачивать время? Научились соединять несоединимое? Так спокойно играть с наборами генов, игнорируя все законы природы? А время? Разве его можно пройти обратно? Ведь оно уже прожито. Как можно вернуться обратно? Я запуталась…

– Научились, девочка. – Красли совсем развернулся ко мне. – В технологиях мы продвинулись давно, только не научились терпеливо ждать. Человеку постоянно хочется все и сейчас. Но, как ты знаешь, Война Континентов немного притормозила дальнейшее развитие технологий. Нет, кое-что осталось, и движется вперед, но очень многое утеряно. Если бы не война, думаю, что у нас бы технологии давно бы взлетели на невиданный уровень. И хорошо, что после войны у нас хоть что-то сохранилось, хоть и ушло на восстановление многого почти тридцать лет. А временные путешествия… Проходы через время открыли еще в две тысячи тридцать первом году. Но еще столько ошибок и трагических моментов было, что это открытие почти признали несостоявшимся. А через шесть лет нашли решение, как и все гениальное, очень простое. Так же и с генами. Ты поверишь, если я скажу, что первые опыты с клетками человека и животного проводились в начале двадцатого века? Да-да, опыты с генами. Официально, правда, объявили об этом гораздо позже… Короче, человечество давно уже вышло на объективно новый уровень развития. Всему свое время.

– Все ясно, – улыбнулась я. – Значит, я и Пол – мы новая строка в развитии человечества?

– Ли, не так пафосно, конечно, но близко к этому…

– Сама виновата, – сказала я тихо. – Но так надо. Вы же защитите меня? Нас?

– А у меня нет выбора, девочка, – так же тихо сказал Красли, и погладил меня по руке.

Я снова улыбнулась и вытерла слезы…

Почти стемнело… Лаборатория, в которую нас привез профессор, была сделана в подвале какого-то неприметного дома, на окраине рабочей промышленной зоны. Какие-то грязные заборы, ржавая колючая проволока, земля мокрая от недавно прошедшего дождя, слякоть…

Пол пробормотал что-то под нос, угодив ногой в маленькую лужу.

– Хорошо спрятались, – сказала я, оглянувшись.

– Тяжело искать здесь, – ответил Красли, осторожно обходя лужи, смешно поднимая ноги. – Много мелких заводов. Фон и шумы.

– И что?

– Ничего, просто так, – напряженно ответил профессор. Все-таки не удержался и наступил в грязь. – Так и знал. Идемте!

Он подошел к ржавой тяжелой двери и пнул ее ногой. Дверь отозвалась глухим дребезжанием…

– Хороший звонок, – хихикнул Пол, старательно очищая ботинок от грязи об угол стены.

– Конечно, – отозвался Красли.

Что-то тихо щелкнуло, и откуда-то сверху раздался четкий голос:

– Код.

– Красли. Сто четыре. Триста семьдесят три, альфа, авалон, девять девять семь шесть. « Ка-ак прекра-асна ты в это-ом красно-о-ом платье…» – неожиданно сильным голосом пропел профессор.

Я оторопела.

– Идентификация голоса, – обернулся Красли. – Еще и сам текст песни – пароль.

– Конспираторы, – беззлобно проворчал Пол.

– А иначе как? – парировал профессор.

– Принято, – отозвался тот же голос. – Добро пожаловать, профессор!

Натужно звякнул замок. Профессор потянул дверь на себя, потом обернулся к нам:

– Проходите…

Я осторожно шагнула в темное помещение, сделала пару шагов и остановилась, шаря перед собой руками. Пол наткнулся на меня: