— Тьфу, ба! Напугала, – бесцветно воскликнула я. 

Бабушка сделала вперёд шаг и протянула руку, но тут же ее опустила. 

— Пойдём, дорогая, пойдём, - приобняв за плечи она направила меня, безвольную, словно тряпичную куклу, в комнату. 

Уже сидя на постели, баба Нина откинула влажную светлую прядь с моей щеки. 

— Опять себя изводишь… - мягко промолвила пожилая женщина. – Ничего не изменить, внученька, - ее ладонь с неожиданной силой сжала мою. — Остаётся только жить дальше. 

Быть сильной, - но тут же добавила: - но и поплакать иногда нужно, не хранить в себе, как бомбу медленного действия. 

Слёзы исцеляют, дорогая. Хочется – поплачь, - ее рука в ласковом жесте прошлась по моим всклокоченным волосам. —Знаю, опять думаешь, что не злой рок унёс жизни родителей… – бабушка прикрыла глаза, а затем пытливо заглянула мне в лицо. – Что ты уже надумала, стрекоза? 

— Эти мысли - они сводят меня с ума, бабуль, - начала я дрожащим голосом, прикусив губу. - И сейчас, когда я начала изучать отчеты, там есть несоответствия в суммах. 

Оборудование стоит не то, что отец закупал. Не тот поставщик… Да и с другим он хотел расторгнуть контракт. Что, если… - я замолчала, не в силах произнести вслух подозрения, что уже больше месяца грызли меня, словно голодный цепной пёс, дорвавшийся до свежего мяса. 
 

Ведь я не могу не думать о том, что моих родителей могли вероломно… Как там говорят в фильмах про бандитов? 
Убрать… Холодное бездушное слово!

 Убили… Словно раскалённая до красна игла вонзилась мне в висок. Убили. 

Сидевшая рядом бабушка Нина вздрогнула. Впервые в ее глазах я увидела ничем не прикрытый страх, даже ее рука метнулась вверх, и она очертила крест насколько раз в воздухе. 

— Окстись, деточка! - ее голос дрогнул. 

Наверняка, не одна я так думала. Может, именно сейчас я произнесла вслух и ее страшные подозрения. 

– Полиция вон как занималась делом. Все в доме перевернула, под каждую половицу заглянули, - голос ее был глухим, а слова быстрыми, словно пулемётная очередь. — Чай полиция наша - не дураки… 

Я покачала головой, встречаясь со светлыми глазами бабушки. 

— Полиция давно уже не та, ба! Продажная, безразличная… - начала я перечислять, но замолчала. Зачем… почем зря сотрясать воздух? 

— Никита твой, хоть мне и не нравится, но какая-то поддержка тебе будет, – задумчиво пробормотала бабушка. – Другого я тебе пророчила жениха, - грустно сказала бабушка Нина. — Тебе бы надежного, широкоплечего, такого чтоб собой… чтобы как за каменной стеной, - как-то неожиданно для меня бабушка ушла в другую сторону от разговора, - а этот что? - бабушка махнула рукой, выражая разочарование моим выбором. – Худой, как жердь. Силёнок, как у воробья! - закончила пожилая женщина. – И народятся у вас воробьи, али какие мышата. 

— Ну, какие воробьи, бабуль? - с негодованием выговорила я, выпрямляясь. 

По моим меркам, Никита был очень даже спортивный и высокий парень. Особенно, если сравнить с местными южанами, что еле до ста семидесяти пяти, а иной раз и ста семидесяти, не дотягивали. Хотя, с моим-то росточком, вообще не жаловаться! 

Словно не слушая меня, бабушка продолжила, расписывая идеального по ее мнению претендента на роль моего мужа. 

— Большого бы тебе, сильного мужика! Тогда и умереть можно было бы мне спокойно. 

Я охнула и обхватила в крепких объятиях бабушку. 

— Ну, что ты такое говоришь?! Даже слышать не хочу. 

— Полноте, полно… Спать ложись. Утро вечера мудреней. Все будет хорошо. 

Кто бы знал, что утро заставит вновь меня разлететься на осколки. Утренний звонок заставил вновь окунуться в водоворот страха и неприятия действительности…