Свернулась воронка, рассеялись остаточные эманации.

Я уже дочищал пространство от следов несанкционированного выплеска силы, когда ведьма оторвалась от меня, оттолкнулась и злым обвинительным взглядом уставилась в мои глаза, по второму кругу обрушивая на меня очередное свое стрекотание.

Эй, пигалица?! Это не я присосался к тебе минутой ранее, это ты, с какой-то одному вурдалаку ведомой стати, решила, что тебе подобная наглость позволена.

И кто из нас здесь зол?!

Кто истинная причина всего происходящего?!

А эта Великой Степью обиженная разумом спокойно отвела взгляд и начала с будничным интересом осматриваться.

Аррррр!.. Да ты издеваешься, шмакодявка!

– Госпожа Стэр! Господин Файт! Что у вас здесь происходит? – в библиотеку гремучей цветовой смесью влетела куратор Мэдхали. Изумрудные волосы, темно-бардовый защитный костюм, малиновые маска и перчатки на руках (из лаборатории, видимо, мчалась) и мерцающие синевой беспокойные глаза.

Ещё одна синеглазка по мою голову…

Эта мысль стала последней каплей в чаше моего сопротивления обстоятельствам, и, воспользовавшись мудростью древних "не можешь изменить, возглавь", я отпустил все напряжения, позволив себе, наконец, смиренно расслабиться.

Внутри сытым довольным зверем ворочалась сила, и совершать новый подвиг не желалось никак.

Достаточно.

Пусть сегодня всё идёт своим чередом, обдумывать, строить и корректировать планы по захвату своей свободы и безопасности буду уже завтра.

Я была в ординаторской, когда раздался экстренный вызов по внутренней линии.

– Чего это? – удивленно-настороженно поинтересовалась Белка, а вообще-то, Белиора Лашш, ведьма с пятого курса, в чьей родословной все уважающие себя предки развивали целительские навыки на благо репутации семейного дела.

И их семейные дела действительно расцветали буйными садами на просторах нашего континента.

Известные клиники Лашш-корр были высокотехнологичными учреждениями, с лучшим профессиональным персоналом и самыми престижными исследовательскими программами. Но прежде, чем попасть в элиту элит каждому смертному, даже если он из рода Лашш, приходилось изрядно потрудиться во благо своей репутации.

Белка была яркой брюнеткой с зеленющими глазами и совершенно неведьминским характером, ибо ни природного ехидства, ни вредности, ни бессовестного любопытства в ней ни рождением, ни воспитанием не привилось. Зато она являлась крутейшим анастезиологом и микрохирургом, и даже сейчас ее уже жаждали заполучить в свои ряды не только семейные предприятия, но и конкурирующие компании. Белка же выслушивать признания ее уникальности выслушивала, предложения о статусной и щедро оплачиваемой работе получать получала и слала всех лесом, продолжая работать в медкорпусе академии.

С юной госпожой Лашш мы не то, чтобы были подругами (после истории с Вилкой я с осторожностью определяла категории в отношениях), скорее, близкими коллегами. Именно она помогла мне обосноваться с комфортом на первой практике, она же пригласила продолжать стажировку в стенах хирургического отделения. А уж когда меня волею куратора Дикинса направили сюда на отработку!.. Белка только радостно потирала руки, да и я, признаться, была уж точно не в обиде. Заниматься увлекающим тебя делом, ещё и за чужой счёт – ха, это ли не истинное проявление ведьминского характера!

Единственный момент, Белка на все неожиданности реагировала настороженностью и напряжённостью – я же отмечала, что наше бессовестное сестринское любопытство обошло ее стороной, – вот и сейчас моя коллега, оторвавшись от распития чая с любимыми конфетами, круглыми тревожными глазами смотрела на выход из ординаторской. Будто текущим мигом должна открыться дверь, и тогда нам на головы посыпятся все ужасы, разбуженные сигнальным вызовом.