– Сначала я бы удостоверился, – всё же произносит Янис. – Получил доказательства. И только потом задавал бы ему вопросы.

Рациональный и здравый подход. Хотя что там, я сама думала так же.

Вздыхаю. Янис кладёт мне руку на плечо, чуточку сжимает. Приходится остановиться.

– Лия, Кирилл тебе изменяет? – спрашивает он.

По глазам вижу – вопрос задан лишь для приличия. Янис уже всё понял.

– Я не знаю, – кое-как удается ответить. – Не хочу в это верить. Но мне прислали видео, где он и…

Слова застревают в горле осколками битого стекла. Кажется, если я произнесу хоть что-то ещё – тут же захлебнусь в собственной крови. Могу только стоять и беспомощно смотреть на друга.

Не знаю, сколько проходит времени, однако Янис вдруг щурится и произносит:

– Я знаю, что делать. Мы решим это.

 В кабинете жарко, солнце светит через огромное окно. Мой кабинет на солнечной стороне, и каждое лето я проклинаю эти окна в пол. Деловой комплекс «Астерия» прекрасно смотрится с улицы, но изнутри всё же остались недоработки. Возможно, тем, кто любит зной и лучи раскалённого солнца, оно и в радость, но только не мне.

И пусть сейчас только весна, у меня уже отвратительное настроение и ожидание жары. Я не люблю море, пляжи и дайвинг, куда милее мне пушистый белый снег и лыжи. Или просто разлапистые ели, узкие дорожки, деревянные шале горных курортов. После такого отдыха все мысли становятся упорядоченными, а цели – намного ярче.

Но до отдыха далеко, как и до зимы.

Сейчас напротив меня сидит Владимир Вольский. Пьет чудесный кофе, сваренный Кирой. Моя прекрасная и умная секретарша. Всегда знает, когда нужно промолчать, когда улыбнуться, когда эротично показать ножку или расстегнуть пуговицу на блузке.

Вольский обратил на неё внимание, сто процентов. Значит, буду вызывать девочку в нужные моменты. Отвлечь внимание она умеет. Кира хочет красивой жизни, но имеет хоть какие-то принципы и понятия, чтобы откровенно на меня не вешаться.

Зуб даю, что она бы давным-давно прыгнула ко мне в койку, если бы я сделал хоть малейший намек, что хочу её там видеть.

Но мне это ни к чему. На работе всё должно быть кристально чисто. У меня есть жена, которая хоть с виду и мила, но Киру однозначно не любит. Есть за что. Кира эффектнее Лии. Но Лия умнее Киры. И у моей жены ещё много достоинств, ради которых я с ней буду жить и дальше.

Впрочем… не рассказывая всего. О Маргарите, например.

Вольский смотрит на рамку с фотографией Лии, стоящую на столе. Очень внимательно так смотрит, будто что-то задумал.

Делаю глоток кофе – горчит. Что это с Кирой? Так засмотрелась на Вольского, что забыла положить сахар? Или мне уже всё несладко рядом с этим человеком?

– Жена? – интересуется Вольский, продолжая внимательно рассматривать фотографию. Слишком внимательно.

Это начинает напрягать. Нечего так пялиться на то, что принадлежит мне. И неважно, что это: машина, производство или женщина.

Кто-то бы сейчас укорил меня, что нельзя ставить на одну планку неодушевлённые предметы, бизнес и людей. Но мне плевать. Хотя по идее бизнес всегда выше.

– Моя, – говорю ровным тоном, пока ещё не пуская в голос скрытую угрозу.

– Давно женаты? – как ни в чём не бывало продолжает он и переводит взгляд на меня. В его пальцах тоже зажата маленькая белая чашка, и сизый парок ещё поднимается вверх.

– Год. А что?

Нехорошо, неправильно. В последнем вопросе интонация выходит нехорошая. Словно задиристый петух, который увидел конкурента на своей территории.

Сравнение нелепое, но почему-то кажется забавным, давая возможность переключиться с собственнических мыслей на Вольского.