– Саша, чтоб тебе чихалось, пусти немедленно! – когда оказались на нужном этаже, чуть ли не прокричала.

– Не брыкайся, – продолжал упорствовать однокурсник. Ему что, нравятся такие перепалки? В таком случае, могла его расстроить. Мне вот это все не нравилось совершенно. – Боишься, что слухи поползут?

– Нет, – парировала. – Опасаюсь реакции своего парня.

Каюсь, солгала. Парня у меня не было. Но ведь Пономарев об этом не знал. Отцом угрожать не стала. А вот призрачным молодым человеком… Да, глупая затея. Но что делать, если меня вообще не слышат?

Сашка остановился посередине коридора, посмотрел холодно сверху вниз, нахмурил темные брови. Красивый… Но недосягаемый. Впрочем, какое мне до этого дело? Нельзя позволять слабой симпатии разрастись во что-то большее. А то, что я к нему сейчас испытывала, всего лишь благодарность. И ничего больше. Вот совсем.

– Парень? – переспросил почти ласково. Почти, потому как я отчетливо услышала рычащие нотки.

– Да, – подтвердила. – Парень.

– И где он?

Хотелось спросить, какое ему вообще дело до моего мнимого парня, но…

– Вон он, – кивок головы в сторону моей группы, что уже столпилась у аудитории.

Пономарев посмотрел туда, стал еще более хмурым и продолжил допрос:

– Какой из?

– А какая разница? – по-моему, логичный вопрос. Если учитывать, что мы с Сашей даже приятелями не являемся, чтобы он имел право о таком спрашивать.

– Утоли мое любопытство, – и снова почти рык.

– Послушай, мне пора, – снова дернула рукой, как бы намекая, что меня как бы уже можно отпустить. – С минуты на минуту начнется лекция. И если Егор Филиппович не досчитается одного студента, потом этого самого студента будет пытать.

– Я прямо-таки жажду узнать, – Сашка сделал шаг ко мне. Еще немного и коснется грудью моей груди. Вот чего не надо, того не надо.

– Тот, – наобум сказала, – высокий, светлый.

– С черным рюкзаком? – стал уточнять парень.

– Да.

Прости меня Юрка, ты был хорошим приятелем. Обещаю приходить к тебе на могилку. То есть…

– Эй, ты куда! – встрепенулась, уже сама хватая Пономарева за рукав толстовки.

– Поговорить хочу, – теперь уже Саша пытался высвободиться. Еще чего. Он меня держал? Держал. Теперь моя очередь.

– Чего не хватало, – недовольно проворчала, пытаясь притормозить продвижение своей персональной проблемы в сторону Юрки Львова.

Одногруппник, кстати, кажется, понял, что гроза, точнее грозная темная туча, надвигается по его душу. Напрягся, сказал что-то Ваньке, своему закадычному другу, и отошел в сторону, выжидая. Ох, Юрчик, знал бы ты, что туча постепенно превращается в катастрофу.

– Пономарев, – постаралась говорить спокойно, – чего ты так взвился? Я понимаю, что в последнее время мы с тобой часто сталкиваемся. И я для тебя как заноза в одном месте, но… Юрка-то в чем виноват? Или ты ревнуешь?

Последнее сказала, каюсь, не подумав. Но кто же знал, что задену парня за живое.

– Что ты, – медленно проговорил он, останавливаясь. Я же так и застыла, удерживая его руками за рукав. – Просто хочу донести до него одну истину.

– Какую?

– Чтобы он тебя от себя далеко не отпускал. Иначе ты точно до конца года не доживешь.

Вот уж… успокоил. Как-то же я до второго курса дотянула. Чудо, с моей-то везучестью, но…

– Сама с ним поговорю.

Отпустила несчастный рукав. Приподняла руки, показывая Пономареву раскрытые ладони. Ох, Сашка, чего ж ты такой упрямый-то. Пошел бы со своей Леркой разбираться. Иначе от нее я быстрее новую порцию проблем получу.

– В чем дело? – Львов, судя по всему, не выдержал и подошел узнать, чего это мы тут стоим и на его косо поглядываем. – Пономарев, ты чего?