Внутри находилась коробка, а сверху листок. Открыла крышку и ахнула: кроссовки. Новенькие, белые, известной спортивной марки. Аккуратные и явно женские. Перевернула подошвой вверх. Мой размер.
Боже… Так это подарок. Его. Для меня…
Судорожно развернула послание и принялась водить глазами по строкам. У меня сразу перехватило дыхание.
Ты мне нужна, как сердцу нужно биться.
Мне слишком пусто в этом мире без тебя.
Я буду ждать, надеяться, ночами сниться.
Чтоб наконец признаться, что любя –
Живу.
Ради тебя.
Люблю –
Улыбку, голос, яркий свет души.
Походку, робкий взгляд из-под ресниц.
Всю целиком тебя люблю.
Хоть с новым, хоть со старым сердцем.
Не спеши
С ответом –
Вся
Жизнь
Впереди.
…
Жду, когда можно будет тебя обнять и сказать это лично,
Райан.
-7-
Мои руки задрожали, на глаза навернулись слезы. Чувство вины больно сжало грудь.
Он любит меня.
А я его отвергла.
И что мне теперь делать?
Еще раз перечитав трогательные строки, спрятала послание в карман и медленно опустилась на подушку. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Наверное, следовало побежать за Райаном, чтобы попытаться все исправить, но я не была уверена в правильности таких действий. В итоге достала телефон и набрала его номер. Он не ответил. Позвонила еще раз. Длинные гудки оборвались сообщением о том, что абонент недоступен. Парень выключил телефон.
Тогда я написала ему СМС: я попросила прощения. Не зная, что добавить, просто отправила. Скрестила руки на груди и закрыла глаза. В памяти всплывали воспоминания о наших встречах. Как он приходил ко мне, как веселил, смешил. Как после коротких свиданий мне хотелось жить, как хотелось снова бороться за то, чтобы продлить свое существование.
Не знаю, что было между нами. Привязанность? Дружба? Детская влюбленность или серьезное чувство? Может, мне и правда стоило сосредоточиться сейчас на выздоровлении и подождать, вдруг ответ придет сам собой… Но на душе было так горько и неуютно, что хотелось выть, чего раньше я себе никогда не позволяла. Сдерживалась, чтобы не доводить свое прежнее больное сердце до критического состояния.
И я сжала зубы до скрипа, чувствуя, как горячая влага медленно катится по щекам. Ненавидела себя, ругала и умоляла успокоиться. Не получалось.
Потом услышала, как приоткрылась дверь. Заметила маму. Она не стала ничего спрашивать, села возле меня и взяла за руку. Тяжело вздохнула, принялась ласково поглаживать по руке. Мне не хотелось в этот момент ни с кем разговаривать, поэтому я отвернулась.
Через полчаса она уже говорила своим обычным беззаботным тоном:
– Ну, что, моя девочка желает поужинать?
– Нет, – я сонно щурила глаза, глядя, как за окном полыхает оранжевый закат.
– Тебе нужно поесть, Эмили. Потеря аппетита очень беспокоит доктора Кларк.
– Мама, – попросила я, приподнимаясь с подушки, – ты лучше спроси, можно ли мне открыть здесь окно?
– Зачем, детка? Ты можешь простыть.
– Но… – мои ладони прошлись по опухшему от слез лицу. – Эта музыка…
Мама обеспокоенно нахмурилась, ожидая, когда я закончу фразу.
– Какая музыка?
Я махнула рукой в сторону алеющего на фоне горизонта кусочка солнца.
– Там, за стеклом. Она такая красивая. Хочу, чтобы было лучше ее слышно.
Она обернулась к окну и снова посмотрела на меня. Ее брови немедленно взметнулись вверх:
– Я ничего не слышу.
– Ну, как же… – устало улыбнулась я. – Вот: пам, пам, пам, пам па… – напела я, неуклюже дирижируя.
Это заставило маму выпрямиться и встать. Точно ищейка, она склонила голову, пытаясь прислушаться. Подошла к окну, вытянула шею, пожала плечами:
– Нет. Ничего я не слышу.
– Хм, забавно, – до меня по-прежнему доносились мелодичные звуки.