– Да, ты прав. – Она вытирает глаза. – Нам с тобой нужно многое обсудить… Брат доверял тебе, как никому другому. Я хочу, чтобы ты был предан мне так же, как и ему. Ты ведь не оставишь меня? – Ларрэт смотрит на меня наивным детским взглядом – взглядом человека, который поверит абсолютно всему, что я скажу.

– Не могу обещать. Вдруг меня нечаянно пронзит стрела, или на голову упадет камень, или…

– По крайней мере, ты можешь пообещать, что не оставишь меня до конца своих дней. Так ведь гласит текст клятвы?

– Да, так. А насчет торжества. – Наверное, не очень уместно говорить о коронации в первый день траура, но чем больше дней будет на подготовку, тем лучше. Смерть не должна останавливать жизнь. – Вы не думаете сыграть свадьбу в один день с коронацией? Два пиршества друг за другом – это слишком расточительно.

– А я, может, не спешу замуж.

– Династии ведь нужен прямой наследник и как можно скорее.

– Мне всего шестнадцать.

– Всего? Ну, скажем, через год он родится. К моменту, когда он достигнет совершеннолетия, Вам будет двадцать девять. Многие ли Ваши предшественники доживали до этого возраста? Это мы еще не учли, что он может не дожить до двенадцати и что в он вряд ли сможет с умом управлять государством в таком юном возрасте.

– Брак – это не тот вопрос, в котором можно быть таким практичным. Я не хочу связывать свою жизнь с кем попало.

– Кандидата в мужья лучше, чем Айрон, Вы вряд ли найдете. К тому же, вы помолвлены уже десять лет.

Отец Айрона хорошо ладил с королем Эдрианом, и так получилось, что они сосватали своих детей еще в раннем возрасте. Большую часть своей жизни Айрон провел в западной столице и редко видел госпожу, а теперь, когда он вернулся во Дворец, она не обращает на него никакого внимания и даже больше – прогоняет его.

– Да, я знаю, что обещана ему своим отцом и нарушить его слово – значит опозорить династию. Знаю, что помолвку не так легко разорвать. Но чем же он лучше всех остальных? Мне он не нравится.

Айрон приходится госпоже троюродным братом – не близкий родственник, но все же носитель королевской крови. Притом он из верной династии семьи, сын управленца отделом по разведке и добыче воды – весьма уважаемого человека. Кандидата по статусу более подходящего для брака с королевой найти трудно.

– Я его не люблю, – говорит Ларрэт твердо. Я замечаю, что ее глаза красные, как рассвет. Одной ей известно, сколько слез она пролила прошлой ночью.

– Любовь не основание для судьбоносных решений.

– Что может быть более свято?

– Хорошо бы принимать решения головой, а не местом пониже…

Прозвучало двусмысленно, а потому грубо, но я имел в виду сердце и надеюсь, она не поймет превратно. Щеки Ларрэт покрываются легким румянцем. Она, кажется, додумала себе что-то другое. Если извинюсь за дерзость, она сделает вывод, что я имел в виду именно это. Неудобно вышло, но, к счастью, она прерывает молчание первая, и мне не приходится оправдываться.

– Говорят, он пьяница и бездельник, – робко отвечает она.

– Вы недавно сами рассуждали, что слухи – пустяк, что человека не узнаешь, пока он сам о себе не расскажет. Ну и когда вы говорили с Айроном в последний раз? Он вот уже полгода как вернулся из столицы и ищет встречи. Почему Вы его отталкиваете?

– Давай о другом. Наверное, найдутся дела и посерьезнее моего брака.

На одной из стен королевского кабинета изображено дерево с большими корнями и надписями возле корней и на ветвях. Рисунок и буквы высечены на камне родоначальником династии, Арианом, при возведении замка.

Надписи не бросаются в глаза: сначала видишь большое и величественное растение, которое вряд ли когда-нибудь встретишь в жизни, затем, разглядывая, замечаешь слова.