Я пулей выскочила из кафе и отправилась в офис. Кабинет отца отличался роскошной обстановкой. Мебель из темного дерева, огромный персидский ковер, кожаные диваны и кресла. Стол заставлен бумагами и папками, отца под ними и не видать.

– Пап?

– Проходи, садись, – ответил он.

Я подошла к окну. Кабинет на сорок втором этаже, это очень высоко. Вид здесь открывается шикарный. Весь город как на ладони. Отсюда видно кафе, в котором я только что сидела, больницу, университет и нашу церковь. Ночью здесь наверняка еще круче.

Мужчина выбрался из-за своего стола, выглядел уставшим, рубашка мятая, галстук ослаблен. Он шел твердой уверенной походкой, его плечи ходили из стороны в сторону, как у медведя. С его комплектацией можно сравнить разве что с пандой. Отец не обладал высоким ростом, как мама, но при этом выглядел он очень внушительно за счет спортивной фигуры.

– О чем ты хотела поговорить? – спросил он, опускаясь в кресло напротив.

– Как умерла сестра? – мужчина прищурился.

– Ты же знаешь, она попала в аварию…

– Нет, это ты так сказал. А как она умерла на самом деле?

Его уверенная поза сменилась напряженной, он внимательно изучил меня глазами.

– Твоя мать и до тебя уже добралась? Мало мне было одной умалишенной в доме, так и ты решила к ней присоединиться?

– Просто скажи мне, что ее не сбил поезд.

Он замолк. Значит, правда. Стори, как отец мог так с тобой поступить? Слезы подступили к глазам.

– Это была авария, – ровно сказал отец. – Вернись домой и думай об учебе.

Я вылетела из здания словно метеор. Легкие горели. Живот скрутило. Думала, меня вырвет. Руки тряслись, и я с трудом смогла набрать его номер.

– Ты был прав, – слезы потекли ручьем.

– Это он сказал?

Я с трудом проглотила слезы, чтобы он не слышал их в трубке, и старалась говорить как можно спокойнее, но голос дрожал.

– Сестренка не сказала, где найти ключ?

– Нет, но я бы узнал, не было ли ключа в ее одежде, может быть, кто-то его нашел?

– Ты прав. Я выясню.

Я всё выясню и узнаю, из-за чего погибла моя сестра.

После разговора с отцом в душе появилось сомнение во всех его действиях. Его ругань с мамой на рассвете. Вечные отсутствия на совместных ужинах и даже семейных праздниках. Они практически перестали разговаривать, а если начинают, то всё заканчивается очередной ссорой.

Дома было тихо. Ни голосов, ни музыки. Даже на приусадебной территории не было ни души. Когда я зашла, меня никто не встретил.

– Миссис Лопес, я вернулась, – тетушка большую часть времени проводила на кухне, но не сегодня. – Как странно, куда все делись?

Хм… Я открыла холодильник в поисках вкусненького, ведь позавтракать мне так и не удалось, и сейчас я как никогда нуждаюсь в калориях. Несколько кусочков шоколадного тортика смотрели на меня и приказывали их съесть, такому зову я не в силах противиться.

Кофейник вместе с кусочками шоколадного торта поставила в поднос. И уже давилась слюной, как в комнату вошла миссис Лопес. Она вскинула руками, и из груди вырвался отчаянный вздох.

– Ты вернулась, слава всем богам, ты в порядке. Что ты натворила? – спросила она, оглядывая меня с ног до головы.

Я не хочу ни с кем разговаривать. Хочу пойти в комнату, забраться под одеяло, съесть торт и поспать. Но мое воспитание не позволяет мне уйти, не дав ответа, когда ко мне обращаются.

– Ничего, – я уже хотела идти в комнату, но тетушка перегородила мне путь.

– Тогда почему твой отец велел следить за каждым твоим шагом и докладывать ему?

Похоже, кто-то испугался, что правда выйдет наружу. Пробраться в кабинет не выйдет, придется дождаться ночи.

– Спросите у него, ему лучше знать, где я снова провинилась, – вышло грубо, но правдиво.