Я отвернулась к окну, надеясь, что больше не пересекусь с ним где-то и думая, что пора бы обзавестись планами на ближайшее будущее. И чтобы эти планы включали в себя не переезд в квартиру на другом конце города, а возвращение в Канаду.

Всю оставшуюся поездку мы провели в полной тишине. Хорхе изредка глядел назад, пересекаясь со мной взглядом в зеркале. Тайфун печатал что-то в телефоне. А я снова просто смотрела в окно. Телефон остался в сумке, которая все еще лежала на заднем сидении в машине Генри. Задница… полная задница… у него осталась жена. Что я должна сказать сказать ей? Отец ведь вряд ли возьмет на себя эту ответственность, учитывая, что женился Генри только из-за того, что однажды нас застукали в машине в весьма интимной обстановке.

Не успела вернуться, а тонна проблем уже окутала с головой.

Примерно через тридцать минут мы остановились около большого минималистичного белого дома, почти на краю обрыва, уходящего в море. Удобно, наверное, и закапывать никого не приходится.

Если бы это место не принадлежало Гонсалесу, то я сочла бы его дьявольски красивым: дом прямоугольного вида с панорамными окнами, огромный сад со всеми возможными сортами роз, небольшие фонтаны и пение птиц. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая все это в приятные теплые тона. Кто бы знал, что в доме настоящего чудовища могло быть так тихо и спокойно?

– Вызови ребят, сам едь домой, – кивнул Тайфун, самолично открывая дверь машины с моей стороны и обхватывая локоть. Его ладонь оказалась шершавой, теплой, и от контраста кондиционера внутри салона, от которого становилось холодно, и его руки, по телу побежали мурашки. Мужчина, кажется, понял это как-то по-своему – до меня долетел еле слышимый смешок.

– Так что, заплетем друг другу косички, будем пить вино и смотреть сопливые фильмы? Или что там делают на ночевках? – ехидно поинтересовалась я, двинувшись вслед за ним к дому.

– Ты будешь тихо сидеть в комнате, которую тебе отведут, а я работать, – безэмоционально отозвался он, впуская меня в просторный полностью белый холл, отливающий немного в молочный цвет, из-за которого все казалось не таким уж больничным. Мебели здесь почти не было, но мужчина не дал времени рассмотреть обстановку, сразу потянув на второй этаж по винтовой лестнице.

Коридор тоже был почти пуст, за исключением нескольких высоких ваз с цветами, только множество дверей расходились в разные стороны. Тайфун молча шел в конец коридора, и, конечно, радовало, что повел он меня не в подвал. То есть реально пожертвовал, если можно так выразиться, целую спальню. Плюсиков в карму это не добавило.

– Даже вид красивый, все для тебя. Надеюсь, ты будешь помнить мою гостеприимность, птичка, – усмехнулся мужчина, открыв дверь одной из комнат.

– Мне интересно, каким образом в тебе помещаются все твои роли? Думаешь, сможешь избежать ада?

– Не думаю, – резко отозвался мужчина, – но там мы точно встретимся. – бросил он, а затем просто оставил меня посреди коридора, заставляя смотреть на его удаляющуюся спину. Аарон Гонсалес был полон противоречий и загадок, и вызывал очень много вопросов, ответов на которые у меня пока не было. И я не знала, хотела ли я их искать.

Я вошла в комнату, пользуясь тем, что дали. Все могло быть намного хуже. Меня могли определить в подвал, на цепь или того хуже, в круг мужчин без тормозов и принципов. А так у меня оказалась большая светлая комната, с двуспальной кроватью, и, Гонсалес не соврал, вид был шикарный: внизу волны разбивались о большие камни, обрыв зарос ярко-зеленой травой, а вокруг пролетали кричащие чайки. Какое-то изощренное единение с природой, от которого становилось жутко и спокойно одновременно.