L

И чуть ниже, под этим знаком, значки того же рода, но мельче:

amiuts

Возникла уверенность, что значок был и раньше, но Марат его увидел лишь сейчас. Рядом с ними находился Темный. Как и в первый раз, когда Марат застал эту жуткую картину, Темный сидел за столиком, перед ним лежала бумага и перьевая ручка. Он напоминал испанского инквизитора, готового задавать вопросы несчастному еретику, который прошел пытки.

Похоже, эти типы решили, что Марат не помешает им при проведении их очередного странного сеанса. Или они хотели, чтобы он видел все? Для чего?

Марат неожиданно для себя рассмотрел знак и мелкую надпись у Темного.

t

И ниже:

Craza

Сосредоточиться на знаках Марат не успел. Старик забормотал, и это  было нечто.

На первый взгляд – бессмысленный набор слов. Возможно, так оно и было, но в этом словесном хаосе присутствовало нечто жуткое, мощное, и непостижимое. Четкое и правильное. Упорядоченное. Казалось, Хаос соперничал с Порядком, утверждая, что Все Едино, и что они ничем не отличаются. Они – Хаос и Порядок – даже не две стороны одной медали, а одна сторона.

Таким было первое ощущение Марата, когда позже он проанализировал случившееся. Это было подобно грохоту битвы: стреляет масса людей, когда и в кого придется, но общий хаос сражения скорее напоминает упорядоченное действие. Отточенное, как лезвие.

– Платье… Стекло… Тени… Быстрые… Медленные… Смотрит… Скрежет… Белое… Платье… Сосок… Молоко… Облегает… Дымок… Плачет… Коляска… Светлый… Тесно… Кровоток… Образы… Кроссовки… Сигналят… Голубая… Изгибы…

Старик бормотал с короткими паузами, хотя чем дальше, тем промежутки между словами уменьшались. До скороговорки было еще далеко, но старик торопился, как человек, которому тяжело или больно говорить, и он хочет поскорее избавиться от этого дискомфорта – высказать то, что должен.

– Щит большой… Лучи отражаются… Улыбается… Коляска… Все вперед… Кафешка… Светлый… Сигнал… Воняет… Широко… Холодное… Сладко… Ложечка… Грустит… Возбуждение… Отказ… Блики…

Пауза стала более долгой, старик всхлипнул. Точь-в-точь, как человек, которому сделали больно.

Марату показалось, что Рыжий сжал руки на голове старика сильнее. И приник к нему ниже. Склонился, как если бы высматривал у него что-то на коже головы. Марат дернулся: он уже не мог переносить то, что видит.

Каталка вздрогнула, зашаталась.

Рыжий и Темный не обратили на пленника внимания. Возможно, они были слишком сосредоточены на том, что делали со стариком, и просто не видели попыток Марата.

Почему бы нет? Он почувствовал слабую надежду. Если освобождаться, то сейчас.

Старик забормотал быстрее, выплевывая слова. Они слились в единый поток, и Марат перестал различать их, улавливать смысл, хотя бы отдельно взятых слов. Он сосредоточился на том, чтобы освободиться и следить за лицами Рыжего и Темного.

Старик задрожал, и, кажется, Рыжий приложил усилия, чтобы удержать его. Темный водил по бумаге ручкой с невероятной скоростью – полная сосредоточенность. Впечатление, что ничто извне его не отвлечет, усилилось. Неужели он записывал то, что тараторил старик? Для чего? Темный неуловимым движением отложил очередной лист и подсунул под не останавливавшуюся ручку. И продолжил строчить.

Путы на левой ноге Марата ослабли. Он перестал раскачивать каталку, задергал ногой. Пару секунд казалось, что нога вот-вот выскользнет, но тщетно. Так всего лишь казалось. Марат закряхтел, пытаясь освободить правую руку. Он старался, даже терпя боль, но и здесь ничего не добился. Если он упадет с каталкой, какие-то ремни могут ослабнуть, хотя уверенности в этом не было. Грохот падения, возможно, вынудит Рыжего и Темного оторваться от своего жуткого занятия, но выбора у Марата не осталось.