– Опа-а, – протянул Глеб и приготовился к «спектаклю».

– Ты уходишь, может вечером посидим где-нибудь? – игриво улыбнулась девушка, впуская пальцы в волосы и убирая их назад. Никита усмехнулся и скрестил руки на груди.

– С чего это вдруг?

– Ну как же, – неловко улыбнувшись, она осторожно посмотрела на Глеба, словно постыдилась своей смелости, – Ты не хочешь? – Никита, высмеяв ее своими усмешками и перекинувшись с другом укоризненными взглядами, наконец продолжил говорить с ней.

– Слушай… Эм-м, как тебя там?

– Настя, – совсем тихо и расстроенно произнесла она.

– Окей, Настя, я даже имени твоего не знаю, куда мы с тобой пойдём?

– Я решила, что мы… – он перебил.

– Так вот, ты ошиблась, – нахмурившись, строго сказал он,– спасибо тебе конечно, что выручила, но на этом все! – она смотрела на него в упор снизу вверх с обидой и злостью.

– Ну ты и урод!

– Ага, – Никита снова заулыбался, – Кстати, ты не в моем вкусе, – он смачно оглядел ее сверху до низу и добавил, – Мне брюнетки нравятся…

В конце недели Никита решил провести вечер дома, несмотря на то, что друзья звали его на открытие нового бар-клуба и даже достали бесплатные браслеты, но хотелось остаться дома и посмотреть пару серий любимого сериала.

На часах уже было девять вечера, когда он услышал крики, доносящееся из родительской спальни. На секунду он напрягся и вскочил с постели, но когда прислушался, понял, что это снова ругань родителей. Больше расслабиться он не смог. Парень снял наушники и подслушивал, что происходит за стеной.

Он чувствовал себя маленьким ребёнком, который любит и маму, и папу и не хочет делать выбор между ними, но негативное отношение к отцу превосходило над другими чувствами.

Он лежал на спине, но дышать вдруг стало невыносимо, словно что-то тяжелое лежало на груди, не давая вдыхать воздух. Смотря в потолок, он ловил каждое дерзкое слово отца в адрес матери. Вдруг она начала плакать и парень испугался не на шутку, он решил вмешаться. Выйдя из спальни, Никита все же не смог заставить себя сделать ещё одни шаг, поэтому стоял на пороге, пытаясь решиться.

– Таня, прекрати, я только что пришёл домой, прекращай свои бесконечные истерики! – кричал папа, пальцы парня автоматически собрались в кулак и рефлекторно ударили об дверной проем.

– Ты не думай, что я дура и ничего не понимаю, Слава! – всхлипывала мама.

– Если ты сейчас же не успокоишься, я уйду, слышишь?!

– У меня больше нет сил…

– Успокойся, Таня! Таня, успокойся, – истерически повторял отец, – Хватит с меня, – он быстро вышел, хлопнув дверью, но резко остановился при виде сына. Они стояли друг напротив друга и смотрели, как на врагов.

– Какое ты имеешь право так разговаривать с мамой? – он еле сдерживал эмоции, которые давно кипели внутри, хотелось крикнуть ему в лицо о ненависти к нему, что он мечтает о том, что бы тот исчез. Вячеслав Никитич тоже был не менее злым, лицо отца было красным, и без того мелкие глаза отца сузились до невозможного.

– Это тебя не касается, щенок!– сквозь зубы процедил он и ушёл.

Парень заглянул в комнату к маме. Она стояла у окна, тихо плача. Никита безумно хотел подойти, но он никогда этого не делал и пересилить себя было невозможно. Сделав несколько шагов и оказавшись в комнате, он тихо спросил:

– Ты в порядке, мам?

Но она даже не пошевелилась и лишь произнесла:

– Прости нас!

***

После большой порции стресса, которую он получил дома, парень просто сбежал оттуда и от напряжения в доме. От того, что он поступил точно так же, как и отец, на душе стало ещё более скверно. Мысль о том, что хоть в чем-то они сходятся, заставляла ненавидеть и себя, ко всему прочему. Говорят, сын – это часть отца и поэтому они похожи, а значит, и он тоже будет вести себя так же со своей семьёй, когда наступит кризис среднего возраста. Он вспомнил Иру, Настю и всех остальных своих бывших девушек, увидев в отце себя.