– Сюда, – Каден сжал мне локоть, направляя в узкий проулок. Он явно воспользовался первой возможностью, чтобы сменить тему. Я догадывалась, что ему нечего ответить на мой вопрос, но он не хочет признать, что ни с кем не знаком. Он ненавидит монархов лишь потому, что их ненавидит вся Венда. Здесь так полагается. Особенно венданцам, наделенным определенной властью.

– К твоему сведению, Каден, твой почитаемый правитель намеревается меня убить. Он сам мне о этом сказал.

Каден покачал головой и в доказательство того, что это неправда, поднял руку с кошельком Комизара.

– Он не собирается тебя убивать.

– Возможно, он просто хочет, чтобы на виселице я была нарядно одета.

– Комизар не вешает людей. Он их обезглавливает.

– Ах вот как. Какое облегчение. Спасибо, что утешил меня.

– Он не станет убивать тебя, Лия, – повторил Каден, – если ты не натворишь глупостей. – Остановившись, он схватил меня за руку. – Но ты ведь не собираешься делать глупости?

Прохожие замедляли шаг, глазея на нас. Я догадалась, что Убийцу все знают в лицо. Они знали, кто перед ними, и держались на почтительном расстоянии.

Я всмотрелась в лицо Кадена. Глупости… Ну, это с какой стороны посмотреть.

– Я собираюсь делать только то, что ты попросишь. Следовать твоим указаниям и пытаться убедить остальных в том, что имею дар.

Он подошел вплотную и понизил голос.

– Не переигрывай, Лия, и не пытайся угрожать ему своим даром, как Гризу и Финчу. С ним это не пройдет. Позволь ему использовать твой дар так, как он сочтет нужным.

– То есть помочь ему понять, что все это сплошное надувательство?

– Я отвечу твоими собственными словами: в борьбе за выживание правил нет.

– А если это все же не надувательство?

Каден помрачнел. Я вспомнила, что за все время нашего долгого пути через Кам-Ланто он ни разу не допустил, что я в самом деле могу быть наделена даром – даже когда я предупредила всех о приближении обезумевших бизонов. Как странно. Он использовал слух о моем даре как предлог, чтобы сохранить мне жизнь, но сам ни на миг в него не верил.

– Просто делай, что он велит, – произнес наконец Каден.

Я неохотно кивнула, и мы двинулись дальше. Он как будто даже с более глубоким почтением говорил сейчас о даре, чем Гриз и Финч. Так что же для него дар: некая неведомая сила, не подвластная ни Комизару, ни ему самому? Дихару очень рассмешила бы мысль о том, что можно использовать дар на потребу Комизару. Она вспылила, когда я предположила что-то подобное. Дар не подчиняется приказам, это тонкий путь познания. Искусство древнее, как сам мир. С моих губ сорвался чуть слышный вздох. Тонкий. О, как бы мне хотелось, чтобы вместо этого дар оказался увесистой булавой, утыканной шипами…

Каден тем временем пустился в объяснения о том, что угрозы Комизара – это лишь способ устанавливать границы власти надо мной. Немного уважения с моей стороны может сотворить чудеса.

– Так его кошелек с монетами – это подкуп? Вроде краденых бутылок вина, которые он роздал наместникам? Он пытается купить мое расположение?

Каден краем глаза поглядел на меня.

– Комизару нет нужды кого-то покупать. Ты могла бы успеть это понять.

– Меня устраивает теперешняя моя одежда, твои штаны и рубаха. Другого мне не надо.

– Я не против, но мой гардероб не безграничен. Кроме того, мои вещи на тебе болтаются. Так вот, если Комизар хочет, чтобы у тебя была новая одежда, ты ее получишь. Не хочешь же ты оскорбить его неблагодарностью в ответ на великодушие. Ты говорила, что хочешь узнать мой мир. Джехендра поможет тебе в этом.

Великодушие? Я чуть не поперхнулась. Но у Кадена словно глаза затягивало пеленой, когда речь заходила о Комизаре. А может, он просто лелеет несбыточные надежды – как Рейф, который рассчитывает выбраться отсюда с помощью четверки друзей, – что вдвоем с Комизаром они, против всех ожиданий, сумеют исправить всю несправедливость этого странного мира?