Больше огня!

Но нет, не отзываются нити, и пламя, успевшее стать верным другом, не приходит на подмогу.

– Крылатая, помоги!

Надо мной зависло огромное деревянное лицо с вытянутым в оскале ртом, руки-корни чудовища тянулись ко мне. Бледные глаза сияли мертвенной белизной из-под опущенных век. Готовое проглотить меня… Навки ждали у ручья, стерегли выходы. В погруженной в ночную тьму низине едва светился мой островок, но его было недостаточно, чтобы уберечься.

Знакомое ледяное прикосновение вод Ангмалы, небесной реки… Снова…

Но вдруг низина озарилась неистовым зеленым светом и разом затрещали над головой сучья.

– Не отходи от огня!

Голос Дарена громовым раскатом прокатился по низине. Изломанные ветви, охваченные зеленым колдовским пламенем, падали в ручей. Чудовище истаяло, вновь обратившись в тонкую дерганую тень, а потом и вовсе пропало.

Он появился рядом. Темноволосый, в черном одеянии, точно сам вылепленный из тьмы. Тяжелый подбородок выдвинут вперед, оба глаза горят яростным черным пламенем. Его тело заметно просвечивало, что говорило о том, что настоящий колдун послал сюда свой сотворенный чарами облик. Дарен бросил злой взгляд на то, что осталось от Терна, а потом обратился ко мне:

– Мой огонь задержит их, но ненадолго. Ищи путь!

Теперь, когда здесь сам правитель Нзир-Налабаха, я должна попытаться найти путь наверх.

Я бросилась в лес, Дарен следовал за мной.

И вновь бег. И мысли.

«Что, если это ловушка? Новый обман? Вдруг Дарен все узнал и хочет меня убить? Что, если Терн подвернулся ему под руку? Я бежала от царя колдунов, от чуди, от всех тех ужасов, что нес с собой ночной лес. Но и остаться здесь не могла».

Я обернулась. «Что делать?»

Вой, стон, потусторонний крик! Грозное колдовство бросало на деревья всполохи зеленого, а следом за ними являлись жуткие тени тварей, что гнались за мной. Все сжалось до одного простого вопроса здесь и сейчас: довериться или нет?

Тень выросла и бросилась на меня, но взявшийся откуда ни возьмись Дарен закрыл меня собой. Навьи когти вспороли морок, но он свалился на меня, как настоящий. Его руки обхватили мою спину.

– Почему ты все еще здесь? – выдохнул он мне на ухо, и дыхание совсем по-настоящему обожгло шею.

– Я…

Его чуть светящиеся глаза, оказавшиеся так близко надо мной, потемнели. Я хватала ртом воздух, не зная, как сказать ему, что не могу открыть дорогу.

– Беги же к лестнице, – хрипло сказал он. – Беги же к лестнице, Лесёна!

В его голосе неожиданно ясно прозвучало эхо тех далеких дней, когда он мальчишкой защищал меня от жрецов.

И, не думая, я встала и побежала.

Как мне, человеку, открыть путь в чародейский город?

Если я скажу, если признаюсь, мне и потом не жить!

Я крепко, изо всех сил сжала в ладони оберег.

– Нзир! Город чародейский! Открой мне дорогу!

И вдруг…

Увидела ее.

Лестница возникла прямо на горке. Каменная, с неровными выступами. На вершине клубился и подрагивал плотный молочный туман. Я, не помня себя от облегчения, взлетела по ней и вывалилась на площадку. За шиворот и в рукава набился снег. Меня колотило, из ворота рубахи поднимался пар, на лбу застывали капли пота. Я обернулась: туман рассеялся, вход закрылся. Под обрывом проплывали облака, а где-то внизу темнел лес, из которого я едва унесла ноги.

Светлокудрому Терну повезло меньше.

Я сморгнула слезы и заставила себя встать. Ноги странно обмякли, как будто все еще не смели опереться о спасительную землю Нзир-Налабаха.

Кажется, еще мгновение назад я говорила с Терном, спорила с ним, а теперь его уже нет. И я ничего не смогла с этим сделать! А я ведь чувствовала, знала, что нельзя терять бдительность. Но не сумела ни донести это до Терна, ни помешать навкам.