А теперь все разом потеряло смысл. Но я все равно шла вперед и пыталась выплакать эту пустоту слезами.

В памяти всплывали картинки прошлого, одна за другой. Мой первый побег. Поступление в академию. Комната на четверых, в которой мне сначала не нашлось места, и я пару недель невероятным образом жила где попало, при том, что уже училась и ходила на лекции…

Первое столкновение с князем Россин Шаем. Надменный засранец и мой жених, от брака с которым я, собственно, и удрала тогда, бросив все. Он был все время не в настроении, как я позже поняла, из-за этого самого побега невесты. Его честь пострадала. А потом пострадала еще раз, когда я уронила на него ведро с краской — подрабатывала у нашего кастеляна, крышу красила.

Мы стали врагами сразу. Непримиримыми. Точнее, Шай решил, что это вражда, а мне просто было не до него — выжить бы. Кто бы знал, что этот высокомерный лупоглазый и голенастый страус станет моим Ветром?

Видения наплывали одно за другим. Лучше всего почему-то вспомнилось, как я через несколько недель после поступления пыталась выбить себе отдельную комнату, потому что в общую меня не пускал Огонь. Точнее, тогда я знала его как главного задиру академии, второгодника на первом курсе и вообще очень противного мальчишку по имени Май Юндин.

Этот паршивец занял мою нишу с койкой под свою коллекцию оружия еще в прошлом году и не собирался ее освобождать. А у меня не было сил затевать войну, я просто ночевала в кладовке и даже радовалась одиночеству — притворяясь парнем, девчонкой я быть не перестала.

Как там на очередном построении вышло?

— Никак нет, господин старший воспитатель! — Я вытянулась по стойке смирно перед гневно раздувающим ноздри мужчиной. — Я сам! Решил жить отдельно!

Ага-ага. Это меня в кладовке застукали. Стали выяснять, какого черта первокурсник забился за ящики и корзины со старым бельем. Наш старший воспитатель Гай Конар был опытным и умным, так что ситуацию просек сразу. И пытал, чтобы я призналась — это Юндин выгнал меня из комнаты. У господина Конара на нашего второгодника еще с прошлого семестра был здоровенный зуб. Да что там зуб, целая челюсть.

Я сама была от этого парня не в восторге. Но тогда лучше откусила бы себе язык, чем призналась и стала ябедой-доносчиком.

— И с чего такая самодеятельность? — Ядовитый же гад был наш старший воспитатель. Прямо насквозь одной интонацией умел прожигать.

— А я… храплю громко! Еще газы пускаю во сне! — И глаза выпучила для правдоподобности. — Побьют же… лучше отдельно!

Строй первогодков грохнул. Даже сам господин Конар изволил слегка дернуть уголком губ.

— Отставить самодеятельность, студент! Извольте перенести свои вещи в комнату. Иначе будете наказаны. Проверю. Кладовую закрыть и ключ мне!

О-хо-хо…

Тяжелая рука, упавшая мне на плечо, когда я в тяжких раздумьях стояла на том же месте, хотя все уже разошлись, была полной неожиданностью.

— Эй ты, храпун с газами. Где там твои вещи? Пошли!

Ну конечно. Юндин не мог не оценить мой «подвиг». Именно в тот день мы сделали первый шаг по нашей общей дороге, на которой он стал моим Огнем, моим братом. Моим Дин-гэ. Моим убийцей.