Зефирка явно перебрала или слишком устала: она даже не шелохнулась, когда я вытащил её из машины и уложил в постель.

В свою постель!

Укрыв девушку одеялом, я тяжело опускаюсь в кресло рядом и прикрываю глаза ладонью.

Как мне избавиться от тебя, русская сирена? Как перестать реагировать на твои провокации? Как не тащить тебя в свою спальню, не любоваться тем как ты спишь и не мечтать однажды проснуться рядом?

Она так близко – и одновременно мучительно далеко.

Сегодня я сказал, что хочу её трахнуть. Только за подобные мысли меня спокойно могут лишить лицензии врача. Не говоря уже о том, чтобы произносить их вслух, смотреть на неё пылающим взглядом и пытаться усмирить болезненно твёрдую эрекцию, возникающую всякий раз при появлении её хрупкого силуэта в поле зрения.

Долбанный извращенец, с каких пор меня стали возбуждать малолетки?

Сена.

Нет, это уже перебор! Одно дело – видеть его во снах, и совсем другое – ощущать в собственной комнате его сводящий мужской аромат: свежий и соленый, с опьяняющим шлейфом сандалового дерева. Запах Курта как сильнодействующее зелье, вызывает привыкание, заставляет хотеть сбросить все запреты и прижаться к его горячему телу.

Что это за новый вид галлюцинаций?

Я открываю глаза и вместо привычного белого потолка вижу дизайнерскую люстру в виде созвездия.

Это совершенно точно не моя спальня!

Поворачиваю голову влево, уже заранее зная, что увижу: изящную тумбочку из тёмного дерева. Затем смотрю вправо: окно, задрапированное тяжёлыми шторами, не пропускающими солнечный свет. Опускаю взгляд на себя – шелковый пододеяльник цвета морской волны заботливо накрывает мои обнаженные ноги, как океан защищает свою русалку.

Поздравляю, Золотова! Ты снова проснулась в постели доктора Максвелла, но без самого доктора Максвелла!

Эта повторяющаяся ситуация напоминает мне фильм «День сурка»: словно я застряла в бесконечной временной петле, каждый день просыпаюсь в его постели, совершенно не помня, как попала сюда.

Резко вскакиваю с кровати и тут же опускаюсь обратно: голова будто чугунная. Что я вчера делала? – Точно! Я же напилась по случаю своего триумфального пролета с Олимпиадой. Но что было потом?

Замечаю на тумбочке стакан с водой и таблетку аспирина.

Ну конечно! Пьяная и несчастная, я снова попалась на глаза доктору Максвеллу, который в своей извечной манере бросился спасать всех страждущих – в частности меня, бедную и беспомощную «собачонку».

До чего раздражает эта его всепоглощающая забота! Особенно потому, что вызвана она исключительно его воспитанием и врождённой галантностью, а вовсе не симпатией ко мне. Это как застрять во френдзоне: лучше уж вообще не быть знакомой с человеком, который тебе нравится, чем навсегда остаться для него просто другом. Ведь однажды оказавшись там, выбраться практически невозможно.

Хватаю таблетку вместе со стаканом и решительно вылетаю из комнаты с намерением немедленно заявить Курту, чтобы он перестал меня спасать и вообще вмешиваться в мою жизнь без спроса. Нашёлся тут папочка! Моралист недоделанный!

– Ай! – едва распахнув дверь спальни, я мгновенно врезаюсь в чей-то каменный торс и щедро обдаю его водой из стакана.

– Сена! Ты… – Курт собирается высказать мне всё по поводу моей неуклюжести, но тут полотенце, небрежно обмотанное вокруг его бёдер, предательски сползает вниз и грозит открыть самую интригующую часть мужского тела. Пока Максвелл ловко перехватывает махровую ткань и предотвращает незапланированный стриптиз, мой взгляд уже безнадёжно захвачен пленительными линиями его пресса, которые уверенно ведут вниз к весьма внушительному достоинству.