Видение почти поглотило все его кошмары, но горечь вернулась, стоило ему осознать – танцовщицу вряд ли доведется еще раз повстречать.

Кутерьма вокруг помолвки Адаваля так затянула Рене, что они с младшим братом практически перестали видеться. Зато регулярно встречался с ребятами из отряда, которых Дитар личными указами возвратил на места хранителей Колонной залы.

Ингмар, Пьеро и Олигеро были рады возвращению во дворец не меньше, чем сам командир, но так же, как и он, не могли не заметить странности, происходящие с императором.

– Поди, дурак совсем голову потерял от любви! – Ингмар сплюнул себе под ноги, прознав, что император собственной персоной намеревался посетить гадюшник с балаганами на рыночной площади. – И кто, скажите, устраивает помолвки на потеху народу?

Однако, его императорское величество желало побаловать возлюбленную, которая не имела отношения к высокородности. Надо было показать всем и вся, что настоящая любовь не имеет преград в виде происхождения. Порадовать народ, подарив надежду, утихомирить, таким образом, бунты.

– А вы заметили, ребята, – подал голос, обычно скромный, Олигеро. – Дворец заполнился рыжими девицами? Даже служанки рыжие, не говоря уже об окружении леди Иоланты.

– Ага! – подхватил Пьеро. – Еще как заметил! У меня в подружках ходила местная кухарочка – блондинка. Сесиль звали. Хорошо было, когда эта Сесиль приносила на свидания пирожки.

– Знавал я одну Сесиль с её пышками да пирожками. Так, это она тебя и откормила?! – довольно щурясь, заметил Ингмар, компания весело засмеялась. – А я все думаю, на каких таких харчах тебя разнесло?!

– А тебе завидно? – и тут же посерьезнев, Пьеро добавил: – Сесиль больше не работает на кухне. Захожу однажды, а там все как на подбор – рябые, конопатые и рыжие. Нет, я, конечно, не против рыженьких, ты уж извини, Ингмар, против тебя-то я ничего не имею. Но это уже перебор какой-то… с рыжими бабами. Выбора никакого!

– Ну я не девица, чтобы вызывать в ваших сердцах нежный отклик! – крякнул Ингмар, надпив из ковша терпкого кваса. – Но от рыжеволосых девок всех мастей уже у самого рябит в глазах. Хотя двух-трёх я бы пригласил на променад…

Ингмар облизал медные усы от бражной пены и со стуком поставил оловянную посудину на стол. Стражникам Колонного зала нельзя было употреблять ни эля, ни пива даже вне дежурства. Поэтому компания радовалась простым питьем да вареным мясом, чтобы в свежем виде заступить на службу.

Друзья снова принялись подначивать друг друга, заливаясь хохотом от добрых шуток. Но самому Дитару отчего-то совсем не было весело. Внутри жгло беспокойство. Уже несколько дней у него не было возможности пересечься с Рене и просто поговорить, не то что обсудить визит императора в город, под сень бедняцких кварталов.

– Вот что, парни! – произнес молодой командир, вставая с места. – Завтра нам всем предстоит тяжелый день. Сомневаюсь, что народ в восторге станет бросать под ноги Адавалю цветы да пшеничное зерно.

– Это да, – неожиданно отозвался Олигеро. – По столице только прокатилась волна бунтов в золотых мастерских. В золотых! Двое купцов уже кормят псов своими потрохами, но сколько их ещё грызёт локти от бессилия?

– На днях арестовали одного из самых лучших мастеров! – кивнул Пьеро. – И после этого, толстяк хочет, чтобы все прошло гладко.

– Тише, Пьеро, не то и у нас начнутся неприятности, – Дитар сделал успокаивающий жест рукой, шум в компании тут же затих. – Как бы там ни было, безопасность императора и его нареченной лежит на наших плечах. И, в случае чего, с нас спросят по полной! Городская стража день и ночь роет землю носом, что касается предотвращения бунтов и мятежей, но подавляем обычно их мы. Это к тому, если вы вдруг забыли о Карпетрии.