– Чего это ты? – удивился Фарот.

– Просто мне очень, очень хочется сделать для кого-нибудь что-нибудь хорошее. Появилась надежда на спасение, следовательно, жизнь продолжается, и чтобы она была прекрасной, необходимо делать добро.

– А, – догадался Фарот, – хочешь приманить себе счастье на хорошие поступки?

– Вроде того.

– Тогда пойди и разморозь мне брикет вина. Сумеешь?

– Конечно!

И Преал радостно выскочил из кабины.

Оставшись в одиночестве, Фарот посмотрел на пульт, отметил, что всё в порядке, корабль исправно идет новым курсом, и снова отвернулся к иллюминатору. В левом верхнем углу по-прежнему болталась крошечная станция. Отодвинув глупые занавески, он всмотрелся в густо-чёрные дали. В сердце теснилась тревога. Перед глазами вновь и вновь всплывали тяжелые лица альдебаранцев с безжизненными глазами. Не походили они на мирных транспортников, занимающихся перевозкой гражданских грузов. «Вряд ли в ящиках двойное дно, – размышлял Фарот, рассматривая космос. – Фрукты крупные, сразу под днищем – криогенное оборудование, туда больше ничего не засунешь… В таком случае, что-то находится в самих фруктах?»

– Вино!

Фарот вздрогнул от неожиданности и обернулся. Довольный собою сверх всякой меры Преал протягивал ему большой пластиковый стакан, по форме и размерам напоминающий вазу для цветов.

– Прошу, разморожено по высшему стандарту!

– Да? – Фарот взял стакан и недоверчиво заглянул внутрь. Поверх тёмно-красной жидкости плавали корявые куски льда. – Спасибо, умница, теперь ты будешь очень счастлив.

– Пойду узнаю, не забыли там оставить воду для меня, – удовлетворенно улыбнулся Преал. – Затем прилягу и постараюсь уснуть. Надо ведь силы экономить, правда?

– Так точно.

– А когда мы прилетаем на подающее надежды космическое тело?

– Не знаю, это к Тротилу.

– Приятного винопития, дорогой мой друг.

С этим Преал удалился. Фарот сделал крошечный глоток ледяного вина, мгновенно свело зубы. Поморщившись, он поставил стакан на пульт управления, чтобы лед растаял, вкусу получившейся жидкости теперь уже ничем нельзя было помочь.

Вернувшись к иллюминатору, молодой человек продолжил размышлять о грузе альдебаранцев. Вспомнился их корабль, стоящий в гостиничном ангаре, на внешний вид он был совершенно новым, а новые корабли не имели обыкновения так просто ломаться…

– Ладно, – пробормотал Фарот, – что уж теперь… Доставим груз на Скиф, а там не наше дело.

Прихватив стакан с пульта, он отправился в каюту и по пути столкнулся с Тротилом, тот был в одних штанах, с полотенцем на шее.

– Почему за приборами не следишь?

– Чего за ними следить, – зевнул Фарот, – всё в порядке. Когда прибываем на Рибис?

– Ориентировочно через двадцать часов.

– Ужас. Глоток вина?

– Нет, не хочу. А ты куда собрался?

– Спать в каюту. Разбудишь, когда прилетим?

– Собираешься проспать двадцать часов?

– Если повезет.

Проснулся Фарот за час до прибытия на Рибис. Воды в душевой ещё немного оставалось, хватило умыться и сполоснуться под скучными, едва теплыми струйками.

Переодевшись в чистую майку и свежее белье, Фарот влез в эластичный комбинезон с регистрационным номером «Летателя» на спине. Такие комбинезоны являлись необходимым приложением ко всем без исключения воздушным транспортным средствам. На первый взгляд, в этой одежде не было ничего особенного, но это лишь на первый взгляд. На самом же деле тонкая на ощупь ткань могла спасти жизнь пилоту, защитив его от слишком холодной или слишком жаркой атмосферы. Комбинезон мог провести элементарный анализ воздуха и в случае агрессивной, непригодной к дыханию среды, развернуть прозрачный герметичный шлем-капюшон и снабжать пилота кислородом в течение двух часов. В такой одежде невозможно было утонуть, ткань не горела, амортизировала удары, в комбинезоне можно было спрыгнуть с большой высоты и уцелеть. Но в отличие от «защикоса» в нём нельзя было выходить в открытый космос.