Эйнар остановился. Мёрзлые приближались. Все, кроме синеволосой девицы. Показалось, что она наблюдает за ним, как будто её вели не инстинкты и голод, а разум. Эйнара прошиб холодный пот. Но времени на подумать не было. Парнишка щёлкнул зубами и бросился на него. Эйнар отскочил. Достал меч.

О, эта сладкая песнь клинка, когда он рассекает воздух, когда разрезает тело, с хрустом перерубая кости. Мальчишка упал. По коже расплылось синее пятно. Живые ткани превращались в лёд.

Эйнар увернулся от длинных пальцев толстой девицы. Лезвие вошло в её объемный живот. Она завизжала. Схватилась руками за клинок, будто хотела достать его. Эйнар выдернул меч и отсёк ей голову.

Дед оказался медленным и неуклюжим. Но драться с ним как с мёрзлым Эйнару не хотелось. Ведь это человек. Ему просто так же не повезло, как и отцу. Ему не нужно мстить, он ни в чем не виноват. Стоит подарить несчастному освобождение.

Эйнар зашёл деду за спину. Пока тот неуклюже разворачивался, проткнул сердце мечом.

Дед осел, уткнулся лицом в землю, будто хотел поцеловать её в последний раз. Так и застыл.

Эйнар достал меч. Статуя задрожала и осыпалась ледяным прахом.

– Упокойся с миром.

Было в этой минуте нечто грустное и радостное одновременно. Только что оборвалась жизнь человека. Только что измученная душа освободилась от проклятия.

Эйнар тяжело вздохнул. И в следующее мгновение почувствовал холод на коже. Тонкие женские руки обвили его за грудь и талию. Прижали к себе. Так крепко, не пошевелиться. От неожиданности Эйнар уронил меч.

Он совершенно забыл про синеволосую! Упустил её из вида! А она выждала подходящий момент и сцапала его, как кошка мышку.

Впервые в жизни Эйнар ощутил себя не охотником, а – жертвой. Беспомощной. На волосок от гибели. Он растерялся и не знал, что делать. Мёрзлая же знала: она прильнула губами к его шее, провела языком по позвоночнику.

Тепло, которым был наполнено тело Эйнара, будто поток реки устремилось к губам иллидки и, подобно воде, закручиваясь в водоворот, исчезало в бездонной яме. Холод, острый и жгучий, впился в кожу. Потёк по венам. Сердце бешено забилось.

"Она забирает мою жизнь! Она травит меня! Соберись! Спасайся!"

 Эйнар резко присел, а затем стремительно встал, сильно наклоняясь назад. Он с такой силой врезал затылком в лицо иллидки, что потемнело в глазах. Раздался сухой щелчок. Эйнару показалось, что щелкнуло у него в голове.

Иллидка разжала объятия. Отшатнулась. Эйнар отскочил в сторону, как-то  умудрился поднять меч. Нос мёрзлой изогнулся, как змея.

Нельзя мешкать! Эйнар взмахнул мечом. Когда иллидка бросилась на него, всадил клинок точно между рёбер. Лезвие заскользило, разрезая плоть. Когда оно добралось до сердца, дрожь прокатилась по телу иллидки. По её коже побежали синие круги. Лезвие ударилось о лёд позвоночника. Остановилось.

Эйнар чувствовал себя обессиленным. Ноги совершенно не держали. Он отпустил рукоятку меча – она осталась торчать в теле иллидки, будто победный флаг – и сел рядом. Подташнивало. Мир перед глазами дрожал, словно находился за дымкой. Хотелось лечь прямо здесь и уснуть. Переборов это желание, Эйнар поднялся, забрал меч. Отошёл на пару шагов, но затем вернулся. Со всей силы толкнул ледяную статую.

– Тварь! – прошипел он, а затем посмотрел на ледяные осколки и сощурился. – Я победил тебя.

Эйнар не помнил, как дошел до логова, как упал на лежанку. Он не знал, как долго спал. Судя по тому, что дрова прогорели, а огонь почти потух, прошло много времени. Но сон и тепло придали сил. Эйнар чувствовал себя получше. Собраннее. Сильнее.